Александр похоронил жену в саду, поближе к её любимым розам, и вернулся в опустевший дом. По пути назад он видел, как люди на улице падают замертво, но это его мало интересовало. Он и так знал, что всем конец, и даже не пытался кому-либо помочь.

Он слышал о таких вирусах, которые тайно разрабатывают в секретных лабораториях, но думал, что конец света из-за такого вируса – это что-то за гранью фантастики. Оказалось, нет.

Насморк донимал его, он нашёл в аптечке капли и закапал в нос, не надеясь, что они помогут. Он уже заразился. Осталось только лечь на диван и умереть.

Александр не боялся смерти. Он столько раз смотрел ей в глаза во время службы, что она стала для него чем-то обыденным. Он достал из бара бутылку водки, лёг на диван и стал ждать конца, попивая сорокаградусную прямо из горлышка, словно это была вода.

«Хорошо хоть, успел поговорить с дочкой, пока не отключилась сотовая связь. Как она там одна? Бедная девочка. Господи, если хоть кто-то выживет, – думал Александр, – пусть она будет в их числе. Или лучше умереть, чем пережить такое? Ведь она же не справится!»

На следующее утро он проснулся абсолютно здоровым. От вчерашнего насморка не осталось и следа.

Александр проклинал себя за то, что выжил. Зачем ему жить дальше, когда жена погибла, а про дочь вообще ничего не известно? И он допустил слабость. Вместо того чтобы попробовать добраться до Геленджика и найти дочь, живую или мёртвую, он ушёл в запой.

Он так боялся найти свою любимую девочку мёртвой, что предпочёл забытьё.

В Сочи он пробыл примерно две недели. Ему удалось найти ещё троих выживших – двух мужчин и женщину. За это время все вместе они прочесали город, собирая оружие, припасы в дорогу, лекарства. Если раньше его небольшая группа передвигалась на двух машинах, то теперь за ним ехал целый караван. Они не брали много еды, ведь можно было в любой момент зайти в магазин и взять всё что угодно. Багажники автомобилей были забиты лекарствами и оружием. Как предполагал Ник – новой валютой.

В одном из магазинчиков в центре Сочи, где раньше продавались антикварные товары, ему на глаза попался моргенштерн.

Ник разбил витрину и, переступив через осколки стекла, торчащие из рамы, вошёл внутрь магазина. Сладкий, тошнотворный запах ударил мужчине в ноздри. На полу в дальнем углу торгового зала лежал сильно разложившийся труп хозяина. Повязав на нос шарф, Ник прошёл мимо тела и снял с витрины оружие. Деревянная отполированная рукоятка удобно легла в руку, словно её делали специально для него. Он замахнулся моргенштерном, как битой.

– Ого, – довольно сказал он, облизывая пересохшие от волнения губы, – а вот это мне нравится.

Ему не нравились его спутники, потому что они были трусами и слабаками, и конечно же, он не доверял им, но они были живы и могли ему пригодиться. Оставалось только завоевать их уважение, хотя с этим как раз проблем не предвиделось.

«Страх и тотальный контроль – вот что нужно новому миру, чтобы у нас был хоть какой-то шанс жить дальше», – думал Никита.

Ему даже не пришлось прилагать особых усилий, чтобы доказать свой авторитет. Люди были так подавлены и напуганы всем случившимся, что даже не протестовали, когда Ник объяснял им, что он тут главный.

Потом был пятый выживший, но он не остался в группе Ника – в первый же вечер он погиб от удара моргенштерна.

Ник сразу признал в нём одного из своих бывших «клиентов» и решил понаблюдать за парнем, ничем не выдав свою осведомлённость о прошлом нового члена группы.

Дождавшись, пока все уснут, бывший заключённый залез в машину к девушке и начал приставать к ней, за что и поплатился.