Сфера снова прокрутилась – и показала трёхмерную модель центра площади. Секунду ничего не происходило, но вот в кадр один за другим вошли восемь человек, одетые в типичную светло-серую одежду, своего рода униформу учёных-«гармоников». Все восемь ими и были – тускло светящиеся зелёные прожилки на их подбородках означали принадлежность к внутренней артели учёных Братства. На их лицах можно было найти множество эмоций – решимость, страх, гнев и даже отвращение и панику. Вот «гармоники» выстроились так, чтобы лицо каждого из них смотрело в камеру. Вот стоявший впереди высокий светловолосый мужчина глубоко вдохнул, его взгляд вдруг стал особенно пронзительным и отрешённым, и он начал говорить:

«Мы больше не можем терпеть. Мы пришли сюда, чтобы сделать то единственное, что дòлжно сделать в нашей ситуации. И мы надеемся, что вы, Братья, поймёте нас».

В следующую долю секунды произошло что-то неуловимое – и ноги всех восьмерых подкосились. Все учёные, как один, закатив глаза, повалились на каменные плиты.

Через несколько секунд послышались вскрики тех, кто был в этот момент на площади. Кто-то звал на помощь, кто-то кричал, что людям стало плохо. А кто-то просто убегал. Запись оборвалась на моменте, когда в кадр влетела размытая фигура, бросившаяся к ближайшему из сваленных в беспорядке тел…

Кай пробрала дрожь. Пустыми глазами она уставилась в виртуальное пространство, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя ледяное, вязкое чувство ужаса, начавшее обволакивать сердце, стоило светловолосому Магнусу Хиллесланду начать говорить. Его голос, такой отсутствующий, надломленный до хрипотцы… Его взгляд, такой пронзительный, острый… То, что он говорил, – немыслимое, чуждое этому райскому, лучшему во всём мире месту под горой Рёками… Что же, чёрт возьми, здесь происходит?..

– Ицуми, закругляйся пока – и наружу, – из раздумий Кай внезапно вырвал голос полковника Шибы.

Она вздрогнула и резко обернулась. Шеф стоял за спиной вместе с холодно-приветливым Людвигом.

– Дальше – всё с напарником, – продолжил он, – ему тоже надо входить в курс дела.

– Но… – только и выдохнула капитан Ицуми.

Видимо, её глаза даже в виртуальном пространстве полезли на лоб так быстро, что полковник сразу замахал руками:

– Да, да, можешь не продолжать, я помню! И знаю, что ты хочешь возразить. Ответ – нет. Это будет твой первый напарник после… эм-м-м… долгого перерыва. Не обсуждается. Так решил Главный. Идём.

И Людвиг с готовностью протянул ей полупрозрачную руку, вновь странно улыбнувшись и… Чёрт, ещё и этот ИскИн… Он что, правда подмигнул?!

Глава 4. Тяжёлое утро после обеда

Звонок встроенного комма сквозь глубокий сон – ощущение, которое ни с чем не спутать.

Ты преследуешь каких-нибудь пришельцев с Альдебарана из вирт-слэшера, если ночью переиграл, или начинаешь стягивать тонкий пеньюар с полуголой красотки… и вдруг – пронзительный писк! Землетрясение! Всё перед глазами начинает мелко вибрировать, как будто внутри огромного дилдо, писк врывается в уши, долбит прямо в мозг, – и тебя вырывает за шиворот со дна любого омута сновидений, прямо в визуал коммуникатора.

Интересно, если позвонить на комм трупака, тот тоже подорвётся?

– Фак… Сверлить твой нейрон… – лейтенант Джей Мэтьюз застонал, едва не свалившись с узкой откидной койки. Больше всего она напоминала шконку в полицейском изоляторе, разве что была чуть помягче и на ладонь шире.

– Что за херня… Кто, мать твою, в такую рань… – нечленораздельно рычал он, протирая глаза, пока не увидел отображаемое имплантом на периферии зрения время: «14:36». Вот это его вырубило вчера…