– Много знакомых, – ответила я, стараясь скрыть свою тревогу. – Жизнь научила. Так что, с именем?

– Макс. На бейдже же написано, – ткнул он пальцем в бирку, прикрепленную к его одежде, – А тебя?

– Кира, – протянула я ему руку, которую он пожал.

– Это сокращенное?

– Полное и единственное. Паспорт показать? – поддразнила я его.

– Да нет, верю. Просто необычно, – сказал он, чуть улыбнувшись.

– Часто приходится слышать, – ответила я, стараясь разрядить атмосферу. – Ну? Товарищ охранник, какие на такой случай есть правила поведения?

– А никаких. Я вообще здесь третий день как в смене. После увольнения со службы решил к дому поближе. Надоели разъезды, – признался он, и в его голосе послышалась нотка усталости.

– Ясно. И все же? – спросила я, пытаясь понять, что делать дальше.

Макс задумался, а затем, повернувшись ко мне, сказал:

– В идеале, дождаться, пока ситуация прояснится. И если что-то начнет происходить, лучше держаться вместе. В одиночку не так легко справиться с проблемами, – его голос стал более уверенным.

– Хорошо, – согласилась я, чувствуя, что в его присутствии есть хоть какая-то защита. – Тогда будем ждать. А если все-таки придется уходить? Знаешь как?

– Вода из кранов не идет. Самостоятельно пожар не потушить. Если ближайшее время не приедут пожарные, нужно будет уходить другими путями. Задний выход заблокирован электроникой, и я подумываю о твоих окнах. Разбить будет не просто, но возможно. В другие помещения не пройдешь. Двери качественные, строители сделали на славу. А запасные ключи у администрации, с которой не связаться.

– Ты хоть представляешь, сколько тут денег в технике? Да ее вынесут в момент, – заметила я, осматривая окружение.

Макс кивнул, его лицо стало серьезным.

– Да, я понимаю. Но в такой ситуации важнее выжить, чем сохранить имущество. Если люди начнут паниковать, могут натворить дел. Нам нужно быть готовыми к любым поворотам.

Я скривилась, а охранник поняв мое состояние предложил другой вариант.

– Значит, сидим и ждем. У тебя аптечка большая, может, кому помощь сможем оказать. Других вариантов нет, – сказал он, и в его голосе звучала решимость, смешанная с беспокойством. Мы оба понимали, что время работает против нас.

Внезапно, как будто в ответ на наше ожидание, асфальт между нами и соседней высоткой вспучился и начал обваливаться, образуя расщелину. Люди начали паниковать, разбегаясь в разные стороны, их крики смешивались с гулом обрушивающегося камня. Машины, стоявшие на пути движения обвала, проваливались, цепляя за собой водителей и пассажиров, которые не успевали выбраться.

На наших глазах, в считанные секунды, погибло еще с десяток человек, а расщелина росла, угрожая поглотить всё на своем пути. Мы стояли и смотрели на этот ужас, не в силах пошевелиться. Это не война или террор. Нет. Это что-то пострашнее, так как не контролируется никем. Чувство безысходности охватило нас, и в голове крутились мысли о том, как быстро может измениться жизнь, как легко можно потерять всё.

– Мы должны уходить отсюда, – наконец произнес Макс, его голос звучал хрипло от страха. Я кивнула, осознавая, что оставаться здесь – значит подвергать себя еще большей опасности.

Сейчас.

Маленькими перебежками, словно прячущаяся от невидимого врага, я двигалась к торговому центру. За его бетонными стенами простиралась магистраль ведущая к выезду из города, – которую мне необходимо будет пересечь. Велосипед – вот что мне нужно. Если удастся найти хоть один, я смогу преодолеть приличное расстояние, не привлекая лишнего внимания. Лошадь тоже была бы неплохим вариантом, и даже зная расположение всех ближайших конюшен, я сомневалась, что за это время хоть одна из них выжила. А если и выжила, то вряд ли осталась в стойле дожидаться меня – скорее всего, она уже давно сбежала на свободу и где-то пасется, на вольных хлебах.