– Моя оценка весьма приблизительна. Для точного ответа нужна более детальная информация от свидетеля.

– Которую для нас раздобудет детектив Риццоли, – объявил Кроу.

– Откуда ты знаешь, что мне больше повезет с мальчиком? – удивилась Джейн. – Я ведь не умею творить чудеса.

– Мы рассчитываем на тебя, потому что нам не с чем работать. Всего несколько отпечатков пальцев на ручке двери. Никаких признаков насильственного вторжения. А охранная система была выключена.

– Выключена? – Джейн бросила взгляд на труп. – Похоже, господин Акерман сам впустил убийцу.

– А возможно, он просто забыл включить ее. Потом услышал шум и спустился вниз проверить, все ли в порядке.

– Ограбление? Что-нибудь пропало?

– Шкатулку с драгоценностями, принадлежавшую госпоже Акерман, похоже, никто не трогал, – сообщил Кроу. – Его бумажник и ее сумочка так и лежат в спальне на комоде с зеркалом.

– А вообще – ходил ли убийца в их спальню?

– О да. Он был там. Он заходил во все спальни.

Джейн уловила зловещую нотку в голосе Кроу. И поняла: наверху ее ждет нечто куда более страшное, чем эта залитая кровью библиотека.

– Я могу проводить тебя наверх, Джейн, – спокойно предложила Маура.

Вслед за подругой Джейн вернулась в прихожую; обе женщины молчали, словно это суровое испытание легче было переносить без слов. Поднимаясь по лестнице, Джейн повсюду, куда ни глянь, замечала сокровища. Антикварные часы. Картина с изображением женщины в красном. Риццоли автоматически отмечала про себя все это, даже готовясь к тому, что ждало ее на верхних этажах. В спальнях.

Преодолев последние ступени лестницы, Маура свернула направо и отправилась в комнату, которая располагалась в самом конце коридора. Через открытую дверь Джейн увидела своего напарника детектива Барри Фроста; его руки обтягивали зловеще-багровые перчатки. Он стоял, прижав локти к бокам; такую позу инстинктивно принимает любой полицейский на месте преступления, чтобы избежать перекрестного загрязнения. Увидев Джейн, Барри печально покачал головой; его взгляд будто бы говорил: «Я тоже не хотел бы находиться здесь сегодня, в такой погожий денек».

Риццоли шагнула через порог и чуть было не ослепла от солнечного света, струившегося в комнату через огромные окна во всю стену. В этой спальне занавески были не нужны, потому что окна выходили на огороженный забором двор, где листва японских кленов отливала оттенком красного вина и во всей своей красе цвели розы. Однако внимания Джейн требовали вовсе не они, а труп женщины. Сесилия Акерман, в бежевой ночной сорочке, лежала в кровати на спине; одеяло закрывало ее до плеч. Она выглядела моложе своих сорока восьми лет, отдельные пряди ее волос были искусно окрашены в светлый тон. Глаза Сесилии были закрыты, а лицо казалось до жути безмятежным. Пуля вошла чуть выше левой брови. Округлый след от пороха на коже говорил о том, что это контактная рана: когда нажали на спусковой крючок, дуло было прижато ко лбу женщины. «Ты спала, когда убийца выстрелил, – решила Джейн. – Ты не кричала и не сопротивлялась, ты не представляла опасности. Но незваный гость все-таки вошел в эту комнату, подошел к постели и выстрелил тебе в голову».

– Будет еще хуже, – пообещал Фрост.

Риццоли взглянула на своего напарника. В резком утреннем свете его лицо казалось осунувшимся. Но в глазах Барри Джейн заметила не просто усталость, – то, что Фрост увидел, потрясло его.

– Комнаты детей находятся на третьем этаже, – будничным тоном сообщила Маура. Она сказала это так, словно была агентом по недвижимости, описывающим особенности роскошного дома.