Мимолетный жест – и над лугом поплыл густой, властный рев труб, заставивший смолкнуть самых разгоряченных. Выждав еще немного, Дзиргем поманил к себе тигона.

– Благородный воин! – объявил громко и четко. – Ты доблестно сражался, потому заслуживаешь всяческого восхваления. Единственная причина мешает выкрикнуть имя лучшего из бойцов турнира – твой соперник неудачно оступился и повредил ногу. Согласись, в этом гораздо больше каприза Богов, чем плодов твоих личных усилий.

Ксуам воззрился на щуплого человечка, дерзнувшего произнести подобное. Помолчал, затем плотно сжатые губы дрогнули:

– Без моих усилий он бы ни за что не упал.

– Разумеется, – кивнул Дзиргем. – Однако давай признаем: положение спорное. Ты действительно одолевал в схватке, но упал аннин сам. И ногу ему повредил не твой меч. Все слишком похоже на несчастный случай, а за них призы не дают. По крайней мере, главные.

Чужеземец, опять помолчав, усмехнулся криво:

– Никогда не слыхал об этаких решениях, но… Допустим. Чего же вы хотите?

– Еще поединок. Нет, ты, конечно, вправе отказаться, только и о призе тогда, благородный воин, придется, увы…

– С кем? – устрашающе равнодушно спросил Ксуам.

– Сам выберешь. Убежден, любой из Ближних охотно скрестит с тобой клинки. И в результате тогда уже никто не посмеет усомниться.

Тигон выпятил нижнюю губу, выражая отношение к хитростям местных властей. Кинул взор на молчаливые ряды воинов возле помоста. Затем, не отвечая, двинулся к ним неторопливым шагом.

– Однако хорош, подлец, – Оминас понизил голос до шепота. – Матерый и опасный. Чтобы с таким на равных сражаться, нужны бойцы вроде Кейхата. Или Дитоми.

– У всякого зверя найдется слабина, – отозвался Гои. – Машет он, к примеру, лихо, а вот закрываться успевает не всегда.

– Почему-то Ракутану это помогло не слишком, – фыркнул урмат.

– Ракутан копотлив и неуклюж, ему мимолетные мгновения ловить не дано.

– А ты бы взялся, да? Справился бы?

– Я? – Гои едва заметно напрягся. Покосился на неумолимо приближающегося соплеменника. – Я бы попробовал. Справился бы – нет, не скажу, но потрепал бы нахала.

Тем временем Ксуам брел вдоль ограждения. Один против толпы, он, казалось, даже не осознавал этого. Чуть замедлял шаг, пристально всматривался в лицо очередного воина, усмехался уголком рта. И шел дальше. Словно испытанию подвергал лучших ратников Илдока: не дрогнет ли кто, не попятится, не опустит ли глаза под мрачным взглядом чужака? Не все выдерживали такое одинаково стойко, но явно слабых не отыскалось. Иные бледнели, краснели, супились, до судорог сжимали рукояти мечей, но не отступил никто.

– И чего он ищет? – поморщился Оминас. – Не мальчишки собрались, не пахари голопузые, разных рубак видели… Я бы… Нет, по доброй воле, конечно, не ввяжусь, хотя занятно бы схлестнуться. Если б еще в настоящей битве… Как ты там, дружище, говорил насчет его огрехов?

– Ракутана с ног свалил, а сам о нижнем уровне забывает, – продолжил Гои, неотрывно следя за Ксуамом. – Оно верно: великану туда все равно не достать. Однако более изворотливый…

Айнар в беседе товарищей участия не принимал. Он прекрасно знал, кого ищет чужеземец. Разумеется, речи не шло о том, чтобы спрятаться, тем не менее и помогать врагу отторо не стремился. За спинами не укрывался, вперед не лез, просто дожидался своей очереди. Выкроил даже момент обернуться к Оминасу:

– Кимит, будь любезен, кликни моего слугу. Он где-то сзади околачивается.

– Сюда? – удивился рослый урмат. – Зачем?

– Кликни, понадобится.

И сразу поворот обратно, дабы встретить угрозу лицом к лицу. Та уже приблизилась вплотную. Рядом подобрался Гои, но Ксуам, похоже, вообще не заметил его. Взор чужака вдруг посветлел, блеснул и впился в Айнара.