- Мунтян, коробки составить под стенку. Личный состав – в расположение, можешь сразу в столовую, - он поднял руку с часами к глазам и отметил: - Через двадцать две минуты ужин.
- Есть, товарищ капитан-лейтенант, - и почти сразу по лестнице вниз прогрохотали сапоги личного состава.
Зацепин осторожно заглянул в щель между дверью и дверной коробкой и вежливо поздоровался:
- Здравствуйте, Зоя Игоревна. Разрешите?
- Извините, Андрей, - стушевалась я, отпрянув от двери: - Сама не знаю… здравствуйте. Просто не ожидала... не ждала гостей, и в квартире не убрано. Вас отправили старшим? А с какого такого, извините… подразделения?
- Не совсем старшим, - сдержанно заулыбался он, - так я войду?
- Да заходите, конечно. Что вы хотели? - уступая место, я попятилась вглубь крохотной прихожей и уставилась на него со всем вниманием. Всегда с удовольствием смотрела на этого парня - положительный во всех отношениях, спокойный, симпатичный, да еще и танцует, как бог.
Когда-то в одно время со средней школой я закончила еще и студию спортивных танцев. Давно это было, но что-то все еще помнилось и умелось. И все равно в самом начале я чувствовала себя в его руках тряпкой, которую терпеливо таскают по полу. Вот он танцевать умел - так же, еще до поступления в военное училище, занимался в танцевальной школе и даже участвовал в конкурсах.
Зацепин сам предложил себя в наши артисты, и я очень обрадовалась тогда. Но оказалось, что более... а скорее – менее приличную пару для него могла составить только я. И то - несколько недель он обучал меня практически с нуля. Потом, конечно, я приноровилась. Но какой-то уважительный, что ли, трепет перед его талантом чувствовала до сих пор. А еще хотелось, чтобы мои мальчики, окончательно повзрослев в будущем, производили такое же сильное впечатление.
Плотно прикрыв за собой дверь и не глядя на меня, неожиданный гость снял фуражку, положил ее на полочку и слегка причесал пятерней свои короткие светло-русые волосы. Потом снял и аккуратно повесил на свободные плечики форменную куртку. И, кажется, собрался разуваться.
- Андрей, я должна была сказать сразу – внутри… то есть в самой квартире помощь мне не нужна, - отмерла я, - вы можете идти. Только подайте, пожалуйста, коробки.
- Мне нужно поговорить с вами, - поднял он взгляд от своих ботинок.
- По просьбе мужа? - подобралась я и ощетинилась внутри ежиком: - Что-то передать на словах?
- Нет. Раньше я… - судорожно вздохнул он, - у меня было уважение к Виктору Александровичу. Сейчас его нет, и я считаю, что теперь имею…
- Андрей, - резко запаниковала я, и даже зачем-то схватила его ладонь и потрясла ее двумя руками: - Я так благодарна вам за сочувствие. Больше того! Вы единственный пришли вот так и… проявили его. А то… видите? - подняла я на весу свою руку с подрагивающими пальцами.
- Вот… я только сегодня из госпиталя. Нервы ни к черту, тремор – вы видите? Я собиралась тут отдохнуть, немного поспать.
- Простите, я не подумал. Виноват, - отступил он к вешалке и стал быстро одеваться. Уже водрузив на голову фуражку, вдруг предложил, глядя с несмелой надеждой, от чего у меня дрогнуло сердце:
- Заклеить коробки, вынести их, отправить…? Я все это… могу помочь. Завтра, например. Весь день я свободен. Когда вы уезжаете?
- Спасибо, Андрей, но мне уже обещали Силины. А когда? Пока даже не скажу. Как решу, так сразу.
Почти шагнув уже за порог, он резко оглянулся, уставившись на меня потемневшими глазами: