– Вы моего сына сюда не путайте, – рявкнула она.

Я пожал плечами и разочарованно хмыкнул:

– Очень хорошо. Она, вероятно, уехала на машине. На той самой, которую вы ей подарили? Что это за машина?

– Двухместный «меркьюри» мышиного цвета, модель сорокового года. Если нужно, мисс Дэвис даст вам номер машины. Не знаю, забрала она ее или нет.

– Вы, случайно, не знаете, сколько у нее могло быть с собой денег, какие туалеты, драгоценности?

– Денег немного. Самое большее несколько сот долларов. – Ее нос и рот скривились в сальной ухмылке. – Если, конечно, у нее не завелся новый дружок.

– Конечно, – поддакнул я. – А драгоценности?

– Не слишком ценное кольцо с изумрудом и бриллиантом, платиновые часы «Лонжин» с рубинами, очень красивое янтарное дымчатое ожерелье, которое я по глупости сама ей подарила. У него алмазный фермуар с двадцатью шестью мелкими камнями в форме бубновой масти. Есть, разумеется, и другие вещи. Я в это никогда особенно не вникала. Линда любила тряпки, но одевалась не броско. И на том спасибо!

Наполнила бокал, отпила из него и опять непринужденно рыгнула.

– Вам больше нечего рассказать мне, миссис Мердок?

– Вам мало?

– Маловато. Что ж, придется пока довольствоваться тем, что есть. Если окажется, что она не брала монеты, то на этом моя миссия заканчивается, верно?

– Посмотрим, – отрезала она. – Монету украла Линда, больше некому. И мириться я с этим не собираюсь. Зарубите это себе на носу, молодой человек. Надеюсь, на деле вы окажетесь таким же лихим, как и на словах: у этих девиц из ночных клубов бывают очень опасные друзья.

Сложенный чек я по-прежнему держал за уголок в опущенной руке. Достал бумажник, убрал чек и встал, подобрав с пола шляпу.

– Ну и что, – сказал я. – Чем они опаснее, тем глупее. Дам вам знать, если будет о чем, миссис Мердок. Думаю для начала заняться перекупщиком. Похоже, он того стоит.

Когда я был уже в дверях, она прорычала мне в спину:

– Я вам не очень понравилась, да?

Взявшись за ручку двери, я ухмыльнулся через плечо:

– Странно, правда?

Она откинула голову, широко разинула рот и захохотала. Под ее хохот я открыл дверь, вышел и прихлопнул дверью грубые мужеподобные раскаты. Затем вернулся по коридору, постучал в приоткрытую дверь, распахнул ее и заглянул в комнату секретарши.

Сидит у себя за столом, опустив голову на сложенные руки, и рыдает. Покрутила головой и подняла на меня воспаленные от слез глаза. Я закрыл дверь, подошел к ней и положил руку на ее худенькие плечи.

– Не расстраивайтесь, – сказал я. – Ее ведь тоже надо понять. Возомнила себя хозяйкой жизни и изо всех сил старается не выйти из роли.

Девушка резко выпрямилась, высвобождаясь из-под моей руки.

– Не прикасайтесь ко мне, – задыхаясь, сказала она. – Очень вас прошу. Я не разрешаю мужчинам к себе прикасаться. И не говорите гадости про миссис Мердок.

Лицо розовое, мокрое от слез. Очень красивые глаза – без очков.

Я сунул в рот давно заждавшуюся сигарету и закурил.

– Простите, что сорвалась, – всхлипнула девушка, – но она меня так унижает. Я же стараюсь как лучше.

Еще что-то пробормотала, потом достала из ящика стола мужской носовой платок, встряхнула его и вытерла слезы. На свисающем уголке платка я увидел вышитые красными нитками инициалы «Л. М.». Уставился на них и выпустил дым в сторону, подальше от ее волос.

– Вы что-то хотели? – спросила блондинка.

– Номер машины миссис Лесли Мердок.

– Два-икс-одиннадцать-одиннадцать, серого цвета «меркьюри» с откидным верхом, модель сорокового года.

– Но миссис Мердок говорила про какой-то другой, двухместный.

– Это машина мистера Лесли. Они одной марки, года и цвета. Ее Линда не брала.