– Очевидно, звонок мистера Морнингстара. Кто-то предложил ему купить монету, а он знал либо догадывался, откуда она. Ведь монета как-никак антикварная.

– Такая монета – большая редкость. Да, вы правы. И я рассудила точно так же.

– Кто ее мог украсть? – спросил я.

– Любой из живущих в доме, причем без особого труда. Ключи у меня в сумке, а сумка валяется где попало. Ничего не стоило забрать ключи, открыть комнату и шкаф, а потом подложить их обратно. Постороннему сделать это нелегко, а из домашних монету мог украсть кто угодно.

– Понятно. Скажите, пожалуйста, миссис Мердок, как вы установили, что монету взяла именно невестка?

– Видите ли… вообще-то, улик у меня нет. Но я в этом убеждена. Три женщины из прислуги в доме уже очень давно, гораздо раньше, чем я вышла замуж за мистера Мердока, ведь это было всего семь лет назад. Садовник никогда в дом не заходит. Шофера я не держу: меня возят либо сын, либо секретарша. Сын монету не брал, во-первых, потому что он все-таки не настолько глуп, чтобы красть у собственной матери, а во-вторых, возьми он ее, ему ничего не стоило бы помешать моему разговору с Морнингстаром. Мисс Дэвис? Исключается! Не тот человек. Тихоня. Стало быть, Линда. Такие, как она, могут сделать это просто назло, я уже не говорю обо всем остальном. Сами знаете, что за народ в ночных клубах.

– Разный народ – как и везде, – отозвался я. – Значит, на взломщика не похоже? Нет, вряд ли, ведь только профессионал может незаметно выкрасть одну ценную монету. И все же, может быть, есть смысл осмотреть комнату?

Она выставила челюсть, жилы на шее вздулись как канаты.

– Я же сказала вам, мистер Марлоу, что дублон Брешера взяла моя невестка, миссис Лесли Мердок.

Я уставился на нее, а она – на меня. Взгляд у нее был тяжелый, как кирпичи на дорожке ее сада. Я отвел глаза и сказал:

– Предположим, так оно и есть, но что вы тогда хотите?

– Во-первых, монету. Во-вторых, развод для сына. И платить я ей по разводу не собираюсь. Полагаю, вы с этой процедурой знакомы.

Допила очередную порцию портвейна и грубо рассмеялась.

– Понаслышке, – сказал я. – Так, говорите, ваша невестка не оставила своего нового адреса. И вы понятия не имеете, куда она делась?

– Именно.

– Бесследно исчезла? Может, ваш сын что-то знает и не говорит вам. Надо будет повидать его.

Грубые черты ее большого серого лица огрубились еще больше.

– Мой сын ничего не знает. Не знает даже, что украден дублон. И хорошо, что не знает. Со временем дойдет очередь и до него. А пока оставим его в покое. Он сделает абсолютно все, что я захочу.

– Он не всегда был таким покладистым.

– Его брак, – с раздражением сказала она, – был результатом минутного увлечения. В дальнейшем он старался вести себя как джентльмен. На этот счет у меня нет сомнений.

– В Калифорнии, миссис Мердок, не бывает минутных увлечений.

– Молодой человек, вы хотите работать на меня или нет?

– Хочу, если от меня не будут ничего скрывать и дадут вести дело так, как я сочту нужным. И не хочу, если вы будете придумывать бесконечные правила и оговорки, которые только мешают и сбивают с толку.

– Это деликатное семейное дело, мистер Марлоу, – хрипло рассмеялась она, – и его надо вести с тактом.

– Если вы меня нанимаете, то можете рассчитывать на мой такт. Если же вы считаете, что я недостаточно тактичен, то, может, лучше вообще меня не нанимать? Вы ведь, насколько я понимаю, не хотите засадить вашу невестку за решетку? Простите за нетактичный вопрос.

Она побагровела и разинула пасть, собираясь завопить. Потом передумала, подняла бокал с портвейном и приняла очередную дозу своего «лекарства».