Будет ложью, если я скажу, что даже на секундочку не представила, как уезжаю с ним. Конечно, представила. В моей ситуации глупо не тешить себя хотя бы фантазиями.

– Я…

– Соглашайся, Маша, – вроде и давит интонациями, но остается предельно спокоен. – Хватит думать о том, какой я подлец. За свои приставания я уже получил: сначала по яйцам, потом по лицу.

– Пристрастился?

– К твоим ручкам? О, да! – перехватывает мое запястье и целует в раскрытую ладонь. Тут же сжимаю кулак. Со стороны выглядит, будто ловлю его поцелуй, чтобы сохранить, но это ни капельки не так!

– Артем! – вырываю руку из крепкой хватки и легонько толкаю Баринова в грудь. Возмущение закипает в груди. Ладонь горит от поцелуя. От полярности чувств у меня голова идет кругом. – Я твой клиент.

– Намекаешь на субординацию? – снова прижимается ко мне всем телом. Боже, он когда-нибудь успокаивается? Что за мания где-нибудь меня зажать?

– Именно. Или ты со всеми такой… ммм… обходительный?

– Это эксклюзив для тебя, Машенька. В твоем распоряжении не только мои мозги, но и член, – улыбается он и толкается бедрами вперед, давая мне наощупь изучить все, чем я теперь распоряжаюсь. Хотя я бы с большим удовольствием влезла в его голову и перенастроила его похотливые намерения на другой объект.

Вместо этого изумленно ахаю. Краснею. Закрываю глаза. Щеки горят. Я за последние месяцы с мужем не была так близка, как за сутки с Бариновым. И уж точно никогда ничего подобного к Грише не испытывала.

– Как-то неосмотрительно ты доверяешь его первой встречной, – задыхаясь от нехватки воздуха, потому что вдохнуть полной грудью не получается, я начинаю ерзать, пытаясь выбраться.

– Уверен, ты найдешь к нему подход. Так что, обед? – снова напирает неугомонный Баринов.

Как там говорится, не можешь победить революцию – возглавь? Сейчас самое время.

– Ага, – киваю, делая вид, что сдаюсь. Вынимаю ладонь и хватаю Артема под локоть, разворачивая к выходу. – Ты же на машине? Имей в виду, я пешком не пойду, – вместе идем к крутящимся дверям. Заходим в один отсек. Баринов немного в шоке от моей инициативности и в целом того, что я согласилась. – И если ты хочешь выбрать какое-то пафосное место, то туда я тоже не войду. У меня вид неподобающий. И нет, предлагать не обращать на это внимания не нужно. А еще я терпеть не могу рестораны правильного питания, так что если у тебя в планах посетить один из таких, то лучше изменить его сейчас, – на улице холодно, изо рта вылетает пар. Мы с Артемом останавливаемся в паре метров от входа. – Где говоришь, твоя машина? – вытягиваю шею, осматривая парковку.

– Вон там, – указывает Баринов рукой влево, и я больше не медлю. Толкаю его в сторону машины, а сама резко бегу в другую.

– Приятного аппетита! – кричу, взмахивая сумкой, которая едва не слетает с плеча, и бегу так быстро, как только могу, слыша вслед раскатистый мужской смех.

– Слушай, Макс, а от тебя когда-нибудь сбегали девушки? – верчу в руках бокал с недопитым виски и обвожу взглядом стремительно заполняющийся бар. Музыка становится громче, чтобы унять гул голосов, и разговаривать здесь становится практически невозможно.

Волков вечером вышел на охоту с полной уверенностью, что подцепит очередную красотку, но вот уже пошел третий час, мы на пару убили бутылку вискаря, и до сих пор сидим без компании, как два престарелых волка.

– От меня? – спрашивает с возмущением этот самодовольный бабник. – Ну конечно нет, Тёмыч. Я не так плох в постели, – смеется Макс.

Стукнувшись своим стаканом с моим, поднимает его в воздух и залпом допивает содержимое. Кивнув, повторяю за другом. В голове чехарда ровно с того момента, как Маша от меня сбежала. Обвела меня, как сопливого пацана. Заговорила зубы и, пнув под зад, сбежала, сверкая пятками. Даже смешно стало от себя самого и своей доверчивости. Думал, за годы работы уже научился просчитывать все ходы наперед, но стоило красивой девушке появиться в поле зрения, как мозг поплыл и стал таким же бесполезным, как фруктовое желе. Нимфа сбежала, а мне осталось только поражаться собственной самоуверенности, по которой меня хорошенько щелкнули.