Я снова целовалась с ним! С этим грузчиком, который оказался адвокатом. Моим несостоявшимся адвокатом, с которым я должна встретиться на следующей неделе. Прижимаю ледяные пальцы к горящим щекам. Стараюсь дышать ровнее, но получается с трудом. Мне все кажется, что стоит расслабиться, и Артем войдет сюда, а дальше… дальше сопротивляться не получится. Низ живота наливается тяжестью, между ног тянет – реакции тела вполне очевидны, оно предательски сдалось напору Баринова.

В глазах снова печет от непролитых слез. И я не знаю, что огорчает меня больше: что Артем снова зажал меня и зацеловал до состояния плохо соображающей и готовой ко всему девицы или что мы не дошли до конца.

Губы печет. Облизываю их, ощущая вкус нашего безумного поцелуя. Жадность, дикость, собственничество. Он прикасался ко мне так, будто я его, но при этом совершенно не как Гриша. Муж подавляет, будто указывает на принадлежность. Артем же… желает искренне и будто фанатеет от того, что я с ним и что позволяю себя ласкать.

Собственники, но такие разные.

И эти реакции, которые во мне вызывает Артем… они больше пугают. Слишком ярко, слишком… на грани. Это похоже на нейростимуляторы с быстрым эффектом, которые обостряют восприятие окружающей реальности. И во мне уже и так запредельная доза, дальше – неконтролируемое безумие и маниакальная фаза.

Тру лицо, шлепаю себя по щекам, чтобы взбодриться и вернуть себе рассудок. Тело медленно отходит от сексуального безумия. Я осматриваюсь. Черт, забыла шапочку и очки там. Наверное, уронила, когда Баринов… нет! Хватит о нем! Никаких Бариновых до следующей недели.

У меня будет несколько дней, чтобы привести мысли в порядок и продумать убедительную речь, в конце которой он раскается и возьмется за мое дело. Возможно, стоит добавить туда сексуальные домогательства, чтобы избавить адвоката от всех сомнений.

Спешно переодеваюсь, небрежно закидываю вещи в сумку. Оглядываюсь, когда выхожу в коридор, но Баринова не видно.

Подумать только! С адвокатом… лучшим в городе! И он просил меня поехать с ним. Обалдеть, конечно. У девочек от такого внимания, наверное, должна подниматься самооценка. Я же озираюсь, как нашкодивший котенок боясь оказаться замеченной.

Когда дохожу до ресепшена, с облегчением выдыхаю. Артема нигде нет. Он, наверное, уже ушел. Вряд ли станет меня поджидать. Ни к чему это. Мои действия были совершенно однозначными. Пощечину не интерпретировать как «хочу уехать с тобой». Это суровое нет, которое не требует дополнительного озвучивания.

– Как тренировка? – дежурно спрашивает администратор, когда я выкладываю на стойку ключ. – Вы сегодня раньше обычного закончили.

– Изменились планы. Но то, что было до, прошло замечательно, – я натянуто улыбаюсь, но кто упрекнет меня в неискренности? Тру шею, она горит, будто кто-то на нее смотрит. В панике оглядываюсь. Вокруг – посторонние люди, которые даже головы не поворачивают в мою сторону.

– Отлично.

– Да, Анастасия, я, кажется, забыла где-то в зале шапочку и очки для плавания. Если найдете, отложите, пожалуйста, я в следующий раз обязательно заберу.

– Конечно, – кивает и, взяв маленький листок, записывает на нем напоминание. – А как они выглядели, подскажете?

– Вот так, – вмешивается в наш диалог мужчина с приятным голосом. И мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это.

Тело реагирует сиюминутно – кожа вспыхивает, а кровь в венах закипает, так что хочется снять куртку.

Артем выкладывает на стойку мою шапочку и очки. Он не говорит и не делает больше ничего – только пялится на меня в упор, будто до этого не успел разглядеть. Я же стараюсь себя не скомпрометировать.