Просто совпадение?

Проснувшаяся паранойя услужливо подсказывает: таких совпадений не бывает. Дочка отцовской шлюхи не могла прийти в шарагу просто так, учиться.

Резкий порыв ветра насквозь продувает толстовку, плечи ломит от холода и адского недосыпа, я шагаю к горе строительного мусора, выросшей у стены спортзала, и заплеванной урне возле уложенных в штабеля досок.

Сажусь на них, достаю из рюкзака пачку сигарет и тупо верчу в руках.

После собрания я наткнулся на нее еще раз — в аудитории, где растерянные перваки ждали от преподов дальнейших указаний.

Сева, вломившись туда, бурно возрадовался, раскинул грабли и двинулся на новеньких, и девахи брызнули в разные стороны, как испуганные кошки из помойки.

Только Гафарова, с достоинством проходя мимо, подняла на меня пьяные ненормальные глаза и подмигнула, хотя это больше походило на нервный тик.

Я кашляю в кулак, прикуриваю сигарету и глубоко затягиваюсь. В мозгах тут же проясняется.

Мама с упорством сталкера следит за ней и ее матерью и рассказала много красочных подробностей про их моральный облик, но все, что я слышал, делил в уме на десять. Может, зря.

Скорее всего, разгадка на поверхности: папе просто в очередной раз не повезло с ребенком, новая дочка оказалась настолько отбитой дурой, что больше нигде не пригодилась. А в нашу шарагу гостеприимно принимают всех.

Вместе с дымом из груди высвобождается тревога и улетает в серое небо.

Да и черт бы с ними со всеми.

Отправляю бычок мимо урны, собираюсь с духом перед предстоящей сменой на работе, но краем уха ловлю голоса из дамской курилки — за углом кирпичной стены, где в кустах установлены лавочки, слышится возня и истерические смешки.

— Кто-о-о??? — Моя одногруппница Вера, особа с зачатками мозга, громко и встревоженно шепчет: — Тот, в худаке который? Рябинин?

Я вытягиваю шею и превращаюсь в слух.

— Наверное... — робко соглашается кто-то, и Вера соболезнует:

— Да, точно он. Святик. Святоша. Ну что могу сказать — попала ты, Регин. Качественный парень, но «ни-такой-как-фсе». Много кто подкатывал — всех отшивает, зараза. Или убежденный девственник, или импотент, или гей...

Щелкает пузырем жвачка, и третий голос самодовольно заявляет:

— Это мы еще посмотрим! Удваиваю ставки: через месяц он не только признается мне в любви, но и девственности лишится. Со мной. И доказательства будут — я вам видео покажу!

Пару секунд я тихо охреневаю и даже вскакиваю на ноги, чтобы свернуть за угол и навести там шороху, но девки покидают курилку и, продолжая что-то оживленно обсуждать, по разбитой дорожке направляются к воротам.

Последней тащится младшая сестра Веры, а перед ней вышагивает Гафарова. В моем пальто...

Меня сложно вывести из себя: за многие годы тренировок уровень самоконтроля почти достиг совершенства. Но сейчас я готов догнать ее и отвесить хорошего леща. Пульс грохочет в ушах.

Я не в порядке.

Знаю, что являюсь в шараге предметом сплетен, но до такого скотства никогда не доходило.

Сплевываю под ноги и достаю новую сигарету.

Что она творит? Зачем? Ей мало всего, что она за мой счет уже имеет?

И внезапная догадка тут же превращается в нерушимую уверенность: эта дура не знает, кто я. Да и не может знать... мы ни разу не видели друг друга. Отец давно вычеркнул нас из жизни, а все фотографии я, покидая его дом, забрал с собой.

В туго соображающих мозгах оживают сонные мысли.

А это даже весело.

Было бы. Если бы мне не было так тошно.

Но я усмехаюсь:

— Что ж, Гафарова, посмотрим, что же ты предпримешь, какие доказательства им предоставишь.

Особенно учитывая, что «листву» я давным-давно сбросил.