Тайком бросаю взгляд на отчима — острые скулы, серо-голубые ледяные глаза, широкие плечи и длинные пальцы... Несмотря на возраст, Андрей остается сногсшибательным красавцем. Но сегодня он бледен и слегка напряжен из-за позднего звонка своей бывшей.

Да, пялиться на мужа мамы плохо, но я не могу равнодушно пройти мимо настоящей красоты людей, вещей, явлений...

Мама льнет к Андрею, гладит его по руке.

Маму можно понять — этот человек возник в нашей жизни, когда новый главный режиссер вышвырнул ее из театра. Благодаря Андрею нам не пришлось долго перебиваться макаронами и маринованными помидорами из запасов почившей соседки по комнате — он, словно принц на белом коне, вытащил маму из нужды, окружил заботой и всячески поддерживал на протяжении последних лет.

А я шла к ней довеском. Беспокойным и вечно находящим на собственную пятую точку массу проблем.

— Регин, может быть, Андрей тебя все же подбросит?.. — умоляет мама, и отчим кивает:

— Не стесняйся. Мне нетрудно! Ты пока плохо знаешь город, нам так будет спокойнее.

Но я твердо стою на своем:

— Я сама доберусь! Не хватало еще, чтобы в колледже надо мной начали смеяться...

— Регина, ты совершенно нормальный, полноценный человек! Никогда не забывай об этом! — с жаром убеждает мама, и я поспешно выбираюсь из-за стола.

***

В комнате я пытаюсь сохранить присутствие духа, но паника сворачивает желудок болезненным спазмом — мне нужно отвлечься.

Нарезаю круги от окна до двери, тяну на себя створку встроенного в нишу шкафа и застываю: в нем полно вещей. Обожаю их — даже самые скучные и немодные при помощи швейной машинки могут превратиться в стильный эксклюзив.

Углубляюсь в залежи на полках — одежда на них сплошь дорогая, клевая. Но мужская.

Наверное, она принадлежит парню, который здесь раньше жил. У Андрея есть сын, но отчим предпочитает о нем не говорить и сводит на нет все расспросы.

Я нахожу офигенное черное пальто и тут же набрасываю поверх наглухо застегнутой рубашки. Рискуя опоздать в первый учебный день, долго верчусь перед зеркалом — посылаю отражению воздушные поцелуи, выпадаю из реальности, забываю обо всем.

Пальто скрывает татуированные бедра, болтается на мне, как на пугале, но выглядит стильно. И пахнет так приятно, что затуманиваются мозги.

Размазываю по губам помаду самого темного оттенка бордового, фотографирую свое отражение, закидываю в соцсеть и направляюсь к выходу.

Из коридора машу маме и Андрею, доказывая прежде всего себе, что ничуть не волнуюсь, что все будет хорошо...

Я без происшествий добираюсь до остановки. А потом — через ряды безликих одинаковых многоквартирных домов — до колледжа.

Обворожительно улыбаюсь хмурым студентам, хотя коленки дрожат.

Внутри колледжа совершенно ужасно: мрачно, темно, поверх мутной облупившейся краски развешаны плакаты с изображением электроцепей и непонятных деталей в разрезе, жутко воняет сыростью.

Люди тоже странные. Тут нет обязательной для всех формы, но все всё равно одеты почти одинаково. На меня враждебно пялятся.

Чтобы унять вернувшееся ощущение собственной чужеродности, я надуваю пузырь из малиновой жвачки, громко лопаю его и развязно направляюсь к стае девчонок — те растерянно пятятся назад, но вовремя одумываются и замирают, а девушка с черными широкими бровями хищно улыбается мне:

— Солнышко достало? — Она указывает пальцем на очки на моем носу. — Ты вообще кто?

— Гафарова Регина Амировна, — вальяжно представляюсь и снова щелкаю пузырем. — С первого курса.

— Я тоже! — умерив гонор, отзывается девушка и прищуривается: — Регин, у тебя сиги есть?

— Так точно.

— Котова Катя. Кэт, — удовлетворенно кивает она и подзывает своих подруг: — Это Регина, девчонки. А это — Даша и Мила. Очень приятно. Будем дружить?