Но вот однажды Даша очень торопилась в школу. Холодной водой она всё равно обтёрлась (ведь тут важно ни одного дня не пропускать), а вот поздороваться с пупком забыла.

Обиделся пупок – и ушёл от Даши. Пошёл куда попало.

На следующее утро обтирается Даша водой, глядь – нет пупка! Да что же это такое? Родной пупок пропал. Она прямо заплакала. И вспомнила, что накануне ему «привет» не сказала. Зря, конечно, не сказала, но она ведь не знала, что он у неё такой обидчивый.

А пупок ходил-бродил где попало, несчастный и одинокий, до самой ночи. Потом подумал: «Глупо как-то получается. Если я без Даши останусь, мне совсем никто никогда не скажет: привет. Да ещё кто-нибудь увидит меня бесприютного – и как сделает мне пирсинг! Ужас какой!..»

Взял да вернулся.

Когда Даша назавтра пошла обтираться холодной водой (ведь закаляться надо, даже если от тебя обидчивый пупок убежал), тут-то она его и увидела. И вздохнула с облегчением.

– Привет! – сказала она, и оба были очень рады.

Летом на курортной набережной торговал картинами старичок-художник.

Он не любил рисовать красками. Птиц он изображал с помощью перьев. Горы делал из мелких камушков (с той самой горы, которая на картине). Цветы, травы, кусочки дерева – всё шло у него в ход.

– У вас всё как настоящее, – похвалил его один курортник.

– Почему как? – обиделся старик.

Наклонился к своей картине – и вошёл в неё. Помахал оттуда рукой и скрылся за холмом.

А картины собрала внучка, чтобы унести домой.

– Дедушка часто там гуляет, – объяснила она.

Летом на курортной набережной торговал картинами старичок-художник. Необычные у него были картины. Красками он вовсе не пользовался. Птицы у него были из настоящих перьев. Горы он делал из мелких камушков. Да ещё брал их обязательно с той самой горы, которую изображал на картине. Цветы мастерил из цветов, травы из травинок, деревья – из кусочков древесной коры. Такой вот он был мастер.

Один отдыхающий как-то стоял-стоял возле его картин, разглядывал-разглядывал, даже губами от удовольствия чмокал. Потом говорит:

– Хорошенькие у вас картинки. Всё прямо как настоящее.

– Почему ж это «как настоящее»? – обиделся старик. – Всё на самом деле настоящее. Я ничего не подрисовываю.

Наклонился он к своей картине – и вошёл в неё. Помахал оттуда рукой всем, кто возле картин толпился, и скрылся за холмом.

Те, кто там был, просто рты открыли от удивления.

Тут подошла девочка, которая неподалёку сидела, и стала картины укладывать, чтобы домой отнести. Это внучка была, которая помогала деду с картинами управиться.

Люди заволновались: что же с художником-то будет?

– Ничего страшного, – успокоила их девочка. – Дедушка часто там гуляет. Уйдёт в картину, а домой уже по другой дороге приходит. Такой вот он чудной у нас. Мы привыкли.

Паук Пафнутий и паук Пихнутий плели в сумерках каждый свою паутину. Не заметили они друг друга, вот их паутины и перепутались.

Ох, и путаница пошла! Добыча улетает, пока они спорят: чья она? Дети не тому папе на шею бросаются. Гости не туда попадают. Называть пауков стали то Пифнутием, то Пахнутием. Ужас!

Пришлось этим мастерам плетения учиться расплетению. Бывало потом, что их и другие пауки на помощь звали.

Паук Пафнутий и паук Пихнутий решили плести свою новую паутину неподалёку друг от друга. Оба они были великолепными мастерами плетения. И раз уж рядом, каждый старался изо всех сил, чтобы не проиграть в сравнении.

Так увлеклись они оба, что не обращали внимания, что сумерки сгустились, что ночь настала. Только когда столкнулись в темноте раз, другой, третий, поняли: что-то странное произошло.