«Если только их не забрала Татьяна… моя несчастная сестрица, как же ты справишься одна?»

Виктор дотронулся до единственной вещи, что ещё оставалось при нём – родительского перстня с карминовым камнем.

– Федка, – он поманил к себе мальчишку, стоило монаху отойти в сторону. – Держи-ка.

Виктор передал помощнику скатыш бесовской травки. Один, не решаясь быть чересчур щедрым.

– Признателен, господин лекарь! – Федка слабо воссиял от радости, но тут же осёкся, умолк.

– Спасайтесь! Поражение! – снаружи донёсся оголтелый крик. – Изумха! Они здесь!..

Насельники монастыря один за другим стали покидать вырытую пещеру. Кто-то предпринял попытки вывести раненых, способных держаться на ногах. Виктор же не двигался с места, скорбно глядя на стонущего в беспамятстве ополченца.

Не потеря крови, так гангрена убьёт несчастного. Не гангрена, так люди.

– Бегите! – снаружи не умолкали крики.

– Изуметы растащили арканами повозки! Они прорвались! Прорвались в лагерь!

Обожгло нутро. Виктор согнулся пополам, и его вывернуло на солому. Он вытер предплечьем губы, догадываясь, что не обошлось без влияния бесовской травки. Руки и ноги кололо изнутри.

«Значит, вот он – мой конец?» – Виктор подслеповато уставился на ногу ополченца. – «Пришлось так долго ждать».

– Отступать в катакомбы! – совсем рядом звучал голос Назара. – Живее, помогите остальным!

Кто-то коснулся плеча Виктора, заставляя его вздрогнуть от неожиданности. Он увидел перед собой Федку. Мальчишка вцепился ему в плечо, раззявив рот.

– Г-господин лекарь! – на глазах Федки теплились слёзы. – Нужно уходить!

– Иди, – Виктор едва узнал собственный голос. – Иди, я тебя не держу.

Он устал. Так невыносимо устал.

– Н-но господин! Как же ты?

Виктор моргнул – взгляд расплывался.

– Я же сказал – иди…

Федка какое-то время смотрел на него пристально, с тревожным нетерпением. Затем громко выпалил:

– Тогда я тоже останусь! – голос мальчишки сорвался жалким писком. – Останусь и во что бы то ни стало… стану защищать тебя, господин.

– Не глупи, – Виктор коснулся пальцем щеки и с удивлением заметил, что кожа мокрая от слёз. – Тебе нужно бежать вместе с остальными.

– Почему тогда ты не бежишь, господин? – Федка зло сцепил зубы, стараясь не разреветься. – Разве этих несчастных не убьют вместе с тобой?

Виктор огляделся. Их окружала кровь, пропитавшая солому. Кровь, вытекающая из клочьев плоти. Он уже давно перестал узнавать живых людей в вывернутых кишках, раздроблённых костях и отрубленных конечностях. Для него они были действием, ремеслом.

Обязательством.

– Ты не можешь умереть, господин, – повторил Федка. – В прошлый раз ты спас моего брата. А ведь все уже решили, что он не жилец. Поэтому, если с братом снова что случится… или уже случилось там, в бою. Только ты его спасти сумеешь, господин. Я-то точно знаю.

Виктор хотел было ответить, но не смог. Язык во рту иссох, обратившись в сухую щепку.

– Опомнись, господин лекарь, – в тёмных глазах мальчишки Виктор видел своё мутное отражение. – Ума тебе не занимать, так сам домекни – уходить надобно! В подземном кладбище ходы есть. Я сам слышал. По ним уйти сможем. Ну? Господин лекарь?

Кто-то ещё пытался вывести раненых, тянул искалеченных за плечи, согнувшись телом – волочил. Большинство насельников бежали очертя голову.

Виктор сделал шаг. Второй шаг, третий – неровные закоптелые стены пещеры расступились. Свет, льющийся с неба, рухнувший на голову – ослепил, заставил сделать порывистый вдох.

Дым окутал склон холма под монастырём. Обозные телеги, фургоны и шалаши, объятые пламенем, сминались, рушились, как детские игрушки. Огонь пожирал тюки сена, заготовленные для лошадей. Пылала крыша монастырской бани.