Валерия, конечно, догадывалась, что половина таких историй – фантом, но делала вид, что каждому слову, которое ей доверили, верит. И только еще шире открывала громадные серо-голубые глаза, хлопала ресницами и со всеми их доводами была согласна. Через некоторое время она стала чем-то вроде общего психотерапевта, которого экстренно зазывали в гости, как только проблема разрасталась до таких размеров, что о ней уже было чревато молчать. Все их тайны складывались в памяти Валерии, как в сундуке, код от которого было найти невозможно.

Настало лето. Влюбленные уже несколько месяцев жили вдвоем. Виктор иногда подумывал, но не мог решиться сделать Валерии предложение, потому что не знал, как к этому подступиться, а в результате решил, что никакого предложения и не нужно. «Что бы оно могло изменить?! И кому вообще нужны эти бумажки!» – уверенно рассуждал он.

Сразу после экзаменов Валерия собралась поехать домой. Отец ее, пару лет назад перенесший инфаркт, ничего почти по дому не делал. И не потому, что не мог, а потому, что не было настроения. Когда же настроения не было особенно сильно, погружался в запои. Перед приездом дочери и в сам приезд был трезвенником, чтобы не упасть перед ней лицом в грязь, даже начинал устраивать какую-то хозяйственную работу. Мать относилась к Валерии как к единственному смыслу своей тусклой и безрадостной жизни, очень ждала, очень скучала, часто надеялась, что дочь окончит институт и вернется домой, снова будет жить с ними.

В самый неудачный момент, когда Валерия с ожесточением втискивала в чемодан свои нежелавшие влезать в него вещи, Виктор нерешительно произнес:

– Может, поженимся? Иначе как же я к твоим родителям поеду?

– А ты поедешь со мной? – не сориентировавшись, воскликнула Лера. – Об этом же раньше думать было надо! Не уверена, что на мой поезд еще остались билеты.

Лицо ее стремительно заливалось краской. Она внимательно посмотрела ему в глаза и переспросила:

– Поженимся?

– Ну да! А что здесь такого? – уже раздраженно ответил Виктор.

Почему-то настроение его сильно испортилось. Ему от этой сцены стало противно. И разве сам он был уверен, что хочет провести с ней всю жизнь?! Почему-то в идеальных представлениях нашего героя о жизни в ней не было семейных отношений. Там были походы, встречи с друзьями, путешествия на байдарках по какой-нибудь Карелии или поездка в какую-нибудь алтайскую деревню на целое лето. Представлялись ему и умные разговоры в кругу приятных людей, работа в какой-нибудь занимающейся важным общественным делом компании, в которой он как специалист очень ценен. И пускай ничего этого с ним не происходило, но он искренне верил, что когда-нибудь произойдет.

Валерия неожиданно повернулась к стене, и Виктор даже не понял, а физически почувствовал, что она плачет.

Уже через час жених и невеста сидели в кафе посередине Неглинки и распивали бутылку «Кьянти».

– Предлагаю все-таки обменять твой билет хотя бы на послезавтрашний поезд. Заявление можно подать завтра. Наверное, загсы работают с утра. У меня первая пара в двенадцать, – деловито рассуждал Виктор.

– Да, можно! Хотелось бы сделать это красиво. Сегодня я приведу в порядок твою белую рубашку и мой костюм. Но если мы подадим заявление сейчас, то когда же свадьба? Я не собиралась через месяц возвращаться в Москву.

– Об этом я пока не подумал, – признался Виктор. – Мне кажется, надо завтра просто сходить и начать с того, что спросить: нельзя ли записаться на более позднее время? Можно, конечно, посмотреть на сайте или с утра позвонить, но тогда мы никуда не успеем.