Мистер Фейн подтвердил рассказ Иона Мэриона о взаимной неприязни двух женщин. Он не мог этого понять. Мисс Баринг была сама доброта к нему и другим членам труппы. Она помогала ему всеми возможными способами; если он когда-нибудь снова обретет самообладание, то это будет только благодаря ей. Вот какая она девушка! Адвокат прервал его вопросом о страхе покойной женщины перед обвиняемой. Да, он слышал, как миссис Дрюс сказала, что она боялась обвиняемую. Это было при Мэрионе. Но это ничего не значило. Если вообще что-то значило, так это то, что мисс Баринг была бесконечно лучшей актрисой, чем кто-либо другой в труппе, и миссис Дрюс знала это.

Мистер Танкерей не задержал мистера Фейна надолго.

И мистер Симс тоже. Он был слишком восторженным, не был хорошим свидетелем. И он был так очевидно влюблён в Мартеллу Баринг, что все, что он мог сказать в её пользу, было бесполезно. Его отпустили. Его показания завершили дело обвинения.

Началось дело защиты. Мистер Симс прекрасно знал, что и присяжные, и галерея гадали, что он им скажет. Его клиентка не признавала себя виновной; но как мистер Симс собирался это доказать, ни галерея, ни присяжные не могли догадаться.

Он не представил никаких доказательств обвинения. Он позволил установить самые очевидные факты, не сделав ничего, кроме простого факта наличия ссоры. Однако у него была репутация, и в надежде на то, что он оправдает её и предоставит им ещё больше зрелищ, зрители вытянули шеи, а суд стал внимателен, когда он вызвал своего первого свидетеля – маленького, пожилого, тихого и чрезвычайно здравомыслящего доктора Джеймса Стрингфеллоу с Кавендиш-сквер, известного специалиста по нервным заболеваниям.

Защита началась довольно гладко.

«В своей профессиональной деятельности вы сталкивались со многими расстройствами, корни которых лежат глубоко в сознании?» – спросил адвокат.

Доктор Стрингфеллоу подтвердил это.

«Среди этих расстройств есть психический процесс, известный как диссоциация, не так ли?» – продолжил адвокат.

Доктор Стрингфеллоу снова подтвердил.

«Не могли бы вы объяснить это присяжным как можно проще?» – попросил адвокат.

«Я могу объяснить это следующим образом. Предположим, человек переживает неприятный опыт. Он пытается выбросить его из головы и обращается за помощью к подсознанию. Он может не допустить попадания этого опыта в сознание, но от этого он не становится менее активным. Эта независимая деятельность подавленного опыта обычно называется диссоциацией», – ответил доктор Стрингфеллоу.

«Эта деятельность может принимать множество форм?» – уточнил адвокат.

«Она многогранна», – подтвердил доктор Стрингфеллоу, избегая иносказательности.

«Известна ли одна из этих форм как фуга?» – продолжал адвокат.

«Да, это так», – ответил доктор Стрингфеллоу.

«Вы можете объяснить присяжным, что именно подразумевается под этим термином?» – попросил адвокат.

Доктор Стрингфеллоу привёл пример из своего собственного опыта. Он рассказал о молодом человеке, который спокойно сидел и читал, но внезапно оказался в незнакомой части Лондона – Гринвиче, месте, где он, насколько ему известно, раньше не был. Когда он сел за стол, у него в кармане был один шиллинг и несколько пенсов. Эти монеты исчезли, за исключением полпенни; предположительно, часть из них была потрачена на оплату проезда. Ему пришлось идти обратно без шляпы к своему жилищу, расстояние около шести или семи миль. С момента, который он помнит в последний раз, когда он сел читать, и до момента, когда он пришёл в себя в Гринвиче, прошло три часа, о которых он вообще не помнил. Это очень яркий пример состояния диссоциации, к которому применяется этот термин.