– Тогда встретимся там.

К этому времени все придворные уже лениво расползались по замку. Некоторые из них с интересом поглядывали в сторону шушукающейся троицы, опасаясь, вдруг намечается что-то необычное, а они узнают об этом последними. Но так как никто из ребят не приглашал проходящих мимо зевак присоединиться, им оставалось лишь провожать взглядами это странное трио.

Эльса показалась на горизонте несколько минут спустя. На ней была теплая накидка поверх бархатного платья. Отчего выглядела она слегка несуразно и мило.

– Дорогая, такие вещи обычно не надевают во время пребывания в пределах дворца.

– Что? – не поняла ее корректной поправки Эль.

– Она хочет сказать, что это верхняя одежда, – доступно объяснил Ивон.

– А, это. Здесь резко стало очень зябко. Но у меня в гардеробе не оказалось чего-то потеплее, – и, чуть помедлив, Эльса добавила. – Вам разве не холодно?

– Детей в Феррокаррилере с детства купают в снегу, – хихикнул Ивон, чем напомнил себя прежнего.

– Серьезно?

– Конечно нет, слушай его больше, – замахнулась на него перчаткой Гвен.

– Я хочу сказать, – увернулся Ивон, – что, может, это все с непривычки. А может, потому что ты пока не удостоилась самого лучшего. Вот, взгляни, – он поманил Эльсу вглубь церемониальной залы, указывая на один из роскошных кафтанов с воротником из серебристой шерсти. Кафтан был выставлен на высокую тумбу в качестве экспоната и выглядел очень древним.

– Тебе бы он пошел, Ивон, – хохотнул Келерос.

– Ты думаешь? – тот с легкостью запрыгнул на тумбу, снимая пыльную вещицу стоимостью в пол королевства.

– Осторожнее! – предостерегающе окликнула его Гвен. – Он же может рассыпаться.

– Да ничего с ним не будет, – Кел помог другу продеть руки в рукава. – Все равно пра-пра-прадеду он больше не пригодится. А отец всегда сможет выбрать другой наряд для своих глупых церемоний.

– Так в чем все-таки они заключаются? – вмешалась в их развлечение Эль, когда происходящее вокруг все больше стало походить на пьесу по прочитанному.

Кел отвлекся от натягивания на голову Ивона шапочки с золотыми крестами, которая тому была явно мала и казалась женской.

– Да-да, прости. Все соберутся здесь. На чайных столиках будут стоять закуски и выпивка. Я займу место в одном из старинных кресел, – он подошел к высеченным из камня постаментам с высокими спинками у дальнего окна. – Заиграет музыка и… – с громким неприятным звуком дверь в залу распахнулась и ударилась о стену.

– Ой, я, кажется, ошибся, – незнакомый юноша вытаращил испуганные глаза и попятился назад.

– А кого ты ищешь, мальчик? – невозмутимо вышел вперед Ивон, сдвигая набок несуразный головной убор.

– Никого. Извините.

И прежде, чем к нему вновь успели обратиться, мальчишка исчез, а вслед за ним пронесся гомон проходящей мимо толпы.

– Почему ты не запер за собой дверь? – спросил Ивон, разглядывая себя в зеркальной поверхности одного из столов.

– Ты очень вовремя, – Кел бросил ему связку ключей.

– Серьезно? Я должен знать, который из них? – приятель озадаченно перебрасывал из ладони в ладонь связку.

– Попробуй по очереди.

– Если это репетиция, то она превращается в цирк, – Эльсе показалось, что она так и не дождется сегодня подробного рассказа о церемонии.

Но Гвен на удивление молчала, быть может заранее догадывалась, что последует за ее «давайте снова начнем проводить время вместе». Однако, немного выждав, заметив, что ничего не меняется, она приступила к объяснениям сама:

– Итак, заиграет музыка, ты, Эль, будешь стоять вместе с гостями. Ни с кем не заговаривай. Для них, – она сделала жест, изображая короля. – Это слишком торжественно. Он будет сидеть там. Кел, мы репетируем! – прикрикнула на него Гвендолин. – Покажи, как это будет выглядеть.