но не приводят оснований своего предположения. Как свидетельствует летопись, предложенные вечу кандидаты относились к духовенству, белому или черному: в 1193 г. «избраша Новогородци трех игуменов: Митрофана, Мартириа и Гречина…», в 1230 г. новгородцы «избраша трех иноков…», а в 1328 г. горожане «избраша себе попа…».[525] Но взошедший на кафедру владыка был не просто священником – он имел иноческий сан. Так, летописец совершенно конкретно сообщает, что преемника Нифонта, владыку Аркадия горожане в 1156 г. «пояша из монастыря от святыя Богородица»;[526] в 1299 г. новгородцы «изволиша себе Феоктиста, игумена Благовещенскаго»;[527] а в 1325 г. «възлюбиша вси… Моисея, преже быша анхимандритом у святого Георгиа, потом бяше вышел по своеи воли к святеи Богородици на Коломци в свои манастырь…».[528] Поэтому при избрании представителя белого духовенства следовал обряд пострижения в иночество. В 1328 г. горожане «избраша себе попа Григорьа Козмодамьяньскаго с Холопьи улицы, и постригоша его во иноческий чин, и възведше на сени на владычен двор, и нарекоша имя ему Василей».[529]

Непостоянные критерии применялись в большинстве выборных процедур, хотя не являлись неотъемлемым условием замещения кафедры.

Рекомендация церковной власти – условие отбора, которое могло оказать значительное влияние на мнение общины, хотя и не имело обязательного характера. Например, в 1274 г. кандидатуры, подлежащие обсуждению на вече, рекомендовал епископ Далмат, в 1307 г. архиепископ Феоктист «благослови… в себе место в Новъгороде епископом быти духовнаго своего отца Давида».[530] В других случаях влияние на выбор общины оказывало присутствовавшее на вече духовенство: когда новгородский владыка Моисей оставил епископию и ушел в монастырь, вопрос о преемнике решали «посадник и тысячки и все Новьгород, и игумены и попове».[531] После смерти первого новгородского архиепископа Илии по кандидатуре его преемника Гавриила «новогородци же совещавшеся со князем своим Мстиславом и со всем священным причтом».[532]

Безусловно, влияние духовной власти ни выбор преемника владыки было серьезным, но считать наличие ее рекомендации постоянным требованием вряд ли оправдано.

Во-первых, зачастую летописец вообще не упоминает об участии священников в избрании владыки: на выборы 1156 г. «събрася все град людии, изволиша собе епископ поставити»,[533] в 1324 г. «Новогородцы сотвориша вече по старинному своему обычаю, и избраша себе в архиепископы Моисея».[534]

Во-вторых, иногда будущего архиепископа должна была поддержать в большей мере не церковная, а светская власть. В частности, посольство псковичей с предложением поставить своего псковского владыку в 1331 г. было «от князя Александра Михаиловичя Тверскаго, и от князя Гедимента Литовьскаго, и от всех князей Литовьских».[535]

Критерий наличия личных достоинств и происхождения воплощался в требовании избирать «мужа добра, з(н)аменита, разумна же о всем», «блага и кротка, и тиха и смирена, и зело боящеся Бога».[536]

Доброта и разумность – вполне понятные по содержанию условия. Так, владыка Моисей, оставляя епископию, рекомендовал новгородцам: «…изберите себе мужа такого достоино того сану».[537]

Кроме того, кандидат должен быть достаточно «знаменит», т. е. известен общине. Причиной известности чаще всего, по-видимому, была примерная и праведная жизнь. Кроме того, термин «известность» вполне применим и в случае совершения каких-либо действий, заметных в жизни общества. Еще один вариант «знаменитости» – наличие связей, обусловленных, видимо, родовитостью кандидата (по замечанию Н. М. Карамзина, «знатнейшие люди… искали мира душевного в святых обителях и, меняя одежду княжескую, боярскую на мантию инока, способствовали тем знаменитости духовного сана»).