Тараканов как будто с  извинением посмотрел в мою сторону, а затем крякнул:

– М-да, о Буяне, я как-то совсем забыл.

Он развел руками.

– А что-то случилось, – спросила я, тоже не понимая, в чем дело.

– Случилось, – Васильев смотрел на Тараканова, как на осла. – Я надеюсь, твоя мама никогда не знает, где тебе доведется прожить ближайшие пару недель.

– Мы скажем, что живем в пятизвездочном отеле, – предложил программист.

– Угу, – отозвался Васильев, поднимая с асфальта наши сумки. –  И при нем был элитный бордель. Просто замечательно! У меня нет слов, одни крепкие и не цензурные выражения.

На что я, наконец, поняв суть ситуации, рассмеялась. А про себя подумала: стоит ли нам надеется, что в окна смотрят не наши программисты?

Спустя пару дней, Анатолий протянул мне коробку. Мы завтракали в маленьком кафе на углу недалеко от нашего жилья. Тараканов снял весь второй этаж для командного пункта, мы же обосновались на третьем. А собственно сам бордель занимал весь первый этаж.

– Это что? – я уставилась на коробку, похожую на обувную, перестав жевать булочку.

– Нужно сходить в офис Батырова, отнесешь. Мне некогда, Андрей занят, так что ты, – отозвался Тараканов, уплетая драники и запивая их чаем.

– Тяжелое, – отозвалась я, беря в руки посылку.

– Не урони. Это дешифратор. Вещь нужная, когда занимаешься делами подобными нашим.

– А куда идти?

Он назвал адрес, показал на карте. Всего пара остановок. Офис располагался в новом здании на углу пересечений центральной улицы и набережной. Внизу расположился элитный ресторан, там и ждал меня Давид Батыров.

Я обрадовалась возможности пройтись по городу, посмотреть на людей, на красивые витрины магазинов и познакомится, наконец, с этим самым уникальным бизнесменом Тараканова, которого он сам называл не иначе, как Волшебником.

После нашей зимы, столица Туркас казалась тропическим раем. Тепло, настолько, что я ходила в летних платьях. Хотя говорили, в этом году зима выдалась жарче обычного. Я не могла не воспользоваться возможностью загореть, хотя бы пока иду по улице с коробкой в руках и пялюсь по сторонам. Мне казалось прикольно жить в таком городе, где не нужно ездить на море. Можно экономить на отпуске. И меня совсем не раздражали толпы туристического народа снующие туда-сюда по объектам святынь столицы, а также всякие сёрфингисты, загорающие и просто приезжие.

Уже сам вход ресторана мне понравился. Мраморная ступенька, зеленные деревья в двух глиняных катках по бокам, швейцар в красном сюртуке и в белых перчатках стоял на входе и открывал стеклянные двери с металлической ручкой.

Внутри тоже оказалось приятно. Современный интерьер с большим количеством витринных окон, черных стен, черных столов с идеальной сервировкой и цветами в хрустальных вазочках в белых и зеленных тонах. Пол мраморный, но более дорогого сорта. Наверное, вечером, когда на набережной зажгутся фонари, а зал будет освещаться искусственным светом, ресторан приобретет утонченную гламурную атмосферу, подумала я, остановившись на входе и не решаясь пройти дальше.

В зале преимущественно сидели мужчины. Пахло сигаретным дымом. Вероятно, здесь можно курить. Они завтракали, разговаривали, о чем-то смеялись. В их виде четко угадывалось, все эти люди не бизнесмены. Они казались откровенно не собранными, а местами и не чесанные и не бритые. Мужские глаза скользили любопытствующими взорами по моему белому платьицу, по оголенным ногам, по лицу и волосам и не отворачивались.

А в левом углу у стены сидел мужчина, совершенно на них ничем не похожий. Несмотря на утро, на убаюкивающий шум прибоя, на мягкую музыку в зале, он казался излишне собран. Он как будто сбежал с делового совещания. Черный костюм с иголочки, галстук, белая рубашка, черный волнистый волос зачесан назад, в руках бокал с янтарной жидкостью. И что-то мне подсказывало, что пил он не облепиховый чай с медом. Он казался слишком крупным, высоким, хватким и совершенно не веселым. Он спокойно пил, и поглядывал на завтракающих с властным превосходством, сквозящем в каждом его жесте. И взгляд у него был холодным, цепким, таким знакомым, что я на секунду задержала дыхание. Я видела подобный взгляд. У человека, чья кровь в виде морозного пятна до сих пор стыла и вымораживалась на нашем заднем дворе. У человека у стены был именно такой же. Мужчина встал и направился в мою сторону. И это вызывало во мне сильнейшую растерянность.