Оставив бричку и Морячка привязанным на окраине этой большой поляны, Ирина удивилась тому, как толково циркачи организовали пространство, поделив места для посетителей, их повозок и своих жилых палаток. Вдоль импровизированной аллеи, которая вела зрителей к большому шатру, расположились торговые палатки и палатки с развлечениями. Дети то и дело тянули Ирину с Миленом то к одной из них, то к другой. Пока мальчишки во главе со своим старшим братом пробовали себя в метании дротиков, Ирина купила сушеных фиников. Мимо этих фруктов она не смогла пройти спокойно, особенно теперь, когда выяснила, что другие сладости в этом мире недоступны.

В то время, как она выбирала сухофрукты и расплачивалась, рядом с торговкой началась непонятная суета. Несколько мужчин принесли и начали укладывать лесенкой деревянные ящики. Закончив с ними, они помогли толстяку, который наблюдал за их работой, сидя на одном из ящиков в тени палатки, взобраться на возведенную конструкцию. Девушка поразилась, увидев среди циркачей такого неспортивного вида мужчину. Его огромный живот, обтянутый цветастым жилетом, мешал ему высоко задирать ноги, чтобы подняться на следующую ступень этого импровизированного помоста. Взобравшись наверх и тяжело дыша, он вытащил платок и промокнул им выступивший во время трудного восхождения пот.

Когда мужчина поднял руку, привлекая внимание публики, и зычно крикнул:

– Уважаемые абыи, добрые ханум! – Ирина поняла, что он обладает талантом совсем в другой области, нежели цирковая.

– О, принесла нелегкая, – раздался у нее за спиной недовольный голос. Позади начала собираться толпа. – Я уж было понадеялся, что они от нас отстали.

– Кстати, а почему ты повернул на перекрестке на север, мы ведь планировали ехать в Аркаим? – сиплый голос мужчины резанул Иринин слух.

– Зельда сказала – Туров. Значит, Туров.

– Ясно, – шмыгнул носом сиплый.

– Мудрость великого кагана государства шивэйского безгранична. Он желает вам здравствовать, не смотря на все трудности, сопровождающие вас в жизни.

– Тьфу, – сплюнул мужчина, чей разговор она только что невольно подслушала. – Пошли отсюда, Балай. Скоро твой выход. – Ирина все-таки оглянулась, но увидела только удаляющуюся мужскую спину в клоунском костюме. Отвлекшись буквально на минуту, она так и не поняла, о каком мудром Тэмуджине идет речь.

– Вот ты, – оратор ткнул пальцем в молодого мужчину в тюбетейке.

– Я? – поразился тот.

– Да, ты. Справедливый Тэмуджин, шлет тебе свой привет и обещание, что не даст в обиду своих единоверцев. Он не позволяет преступникам безнаказанно творить беспредел на улицах городов. У кагана с ними разговор короткий – голова с плеч долой! А куда смотрят наши власти? А я вам скажу, – вещал смутьян дальше. – Они и сами преступники, казнокрады! Наша жизнь так тяжела из-за жадности наших изворовавшихся чиновников, которым потворствует сам князь.

– Ты с этой тяжкой жизни прям, опух весь, – пробурчала пожилая женщина рядом с Ириной, на что та фыркнула, улыбнувшись соседке.

– Да у него и самого рыльце в пушку! – Провокатор начал входить в раж от собственной зажигательной речи, голос его все набирал силу. Одной рукой он успевал смахивать со лба пот, заливавший глаза, а другую вытянул вперед и то и дело тыкал в кого-нибудь из толпы, вовлекая зрителей в свое лицедейство. – С их легкой руки разбойники грабят караваны, которые торгуют с нашими славными соседями шивэйцами!

– Ни броневичка, ни кепочки, а песня все та же, – невпопад подумала Ирина, брезгливо разглядывая раскрасневшегося толстяка, обливающегося потом под соломенным канотье. Он и его похвалы какого-то кагана, вкупе с поношением местных властей, вызывали у нее знакомое упрямое неприятие.