– Безусловно! – хрипло ответил пожилой маг. Он с неохотой оторвал взгляд от огня. – Я бы сказал – нужно. «Око» – это как раз то, чего нам катастрофически недоставало. От подобных одарённых учеников следует ожидать великих открытий в будущем.

– Мне кажется или я ошибаюсь, но такое изобретение заслуживает нечто большего, чем ордена Альмалех! – заметил Вольфганг.

– Ты совершенно прав, Максимус, – согласился Краун и, словно собираясь с духом, выдохнул и заговорил совсем на другую тему: – Цирцея, Максимилиан, у меня к вам важнейшее поручение, которое потребует от вас огромной ответственности…

Вольфганг и Артемида сосредоточили всё своё внимание.

Краун отправил по воздуху недопитый стакан на каминную полку, положил руки на колени и слегка сжал их узловатыми пальцами.

– Может так случиться, – продолжал старик, – что меня не станет и тогда…

– Что вы такое говорите, мастер?! – воскликнули оба в один голос.

– Прошу вас, выслушайте меня до конца! Я же сказал – может. Никто ж не вечен. Я уже стар. К тому же Люцифер охотится за мной.

Краун сделал паузу, нахмурил кустистые седые брови, пригладил пальцами усы и взглянул сначала на Вольфганга, затем на Артемиду.

– Вероятно, наступит день, когда кому-то из вас захочется избавиться от «Мириады». И сейчас я хочу попросить вас обоих – ни в коем случае не поддавайтесь эмоциям или обстоятельствам. «Мириада» должна существовать до свершения, предначертанного ей. Это очень важно!

– Но, сэр! – вскрикнула Артемида. – Мне сложно представить такой день. Ничто не заставит меня изменить отношение к «Мириаде»…

– Как говорят мнимаги: «От сумы да тюрьмы не зарекайся!» Всякое может произойти, и мне нужно, чтобы вы поклялись заботиться о безопасности и целостности «Мириады», какие бы изменения ни произошли в будущем. Обещайте мне!

Наступила напряжённая тишина, в которой слышались треск и завывание огня в камине.

– Поклянитесь! – требовал Краун, видя замешательство друзей.

– Клянусь! – решительным тоном откликнулся первым Вольфганг.

– Клянусь! – чуть слышно дрожащим голосом повторила Артемида.

Краун довольно кивнул.

Они ещё долго сидели, не произнося ни слова…»

Вновь послышался звук. На сей раз гостиная стала заполняться шелестом ветерка и едва уловимым тончайшим звоном. Словно мельчайшие беспорядочно парящие золотые пылинки, соприкасаясь, толкаясь и ударяясь, создавали это звучание. Повеяло дуновением, но более ощутимым, чем прежде.

Артемида моргнула, сгоняя нахлынувшие мучительные воспоминания. В том месте, откуда доносился звук, появилось золотое мерцание, складывающееся в контур человеческой фигуры. Когда золотые пылинки выстроились и явили в королевские палаты никого иного, как самого Максимилиана Вольфганга, он вышагнул из золотого света, который дождём осыпался на мраморный пол и растаял, едва коснувшись его холодной поверхности.

Артемида натянуто улыбнулась, и это, как ни странно, придало её лицу ещё большую измождённость и бледность. Вольфганг заложил руки за спину и приблизился к ней.

– Присаживайся, – предложила она, указывая на кресло напротив. Регент сел и внимательно вгляделся в её лицо.

– Теперь рассказывай! Что с тобой происходит? Почему ты словно сама не своя? – начал он без обиняков.

Женщина снова улыбнулась, но уже с теплотой и признательностью. Она знала, что всегда и во всём может положиться на него и поделиться самыми сокровенными тайнами и страхами.

Вольфганг не был готов к тому, что последовало за этой улыбкой. Артемида совершенно неожиданно разразилась рыданиями, спрятав лицо в ладонях. Ошеломление регента было таким сильным, что он потерял дар речи. На его памяти она ни разу не рыдала так откровенно и отчаянно. Он повидал немало трудностей в жизни, но впервые был так растерян, что не находил слов, чтобы успокоить подругу. А его молчание лишь усиливало её стенания.