Вот если бы он сейчас валил всю вину за неудавшиеся браки на своих жен, я бы даже слушать дальше не стала. Но он говорил о том, что и меня мучило больше всего – о выборе без выбора. И он сказал мне правду про своих жен и отсутствие с ними детей. В душе потеплело. Я посмотрела на него совсем иначе.

– И где они сейчас? – я заинтересованно посмотрела на него.

– Не знаю. Наверное, строят новые семьи. Я им дал отступного и отпустил с миром. Что еще я мог сделать? Насильно заставить жить со мной без детей? – Виктор спокойно посмотрел на меня. Мне показалось, что я сделала совершенно неправильные выводы о нем изначально. Ну богатый. Ну плохая генетика. Ну не повезло, разве так не бывает? Не выиграл в генетическую лотерею. Живет дальше, как может. Хочет быть счастливым. И так же, как и я, не согласен с существующим порядком жизни. Так же, как и я, умеет видеть прекрасное. У нас больше общего, чем это показалось сначала. Стоит задуматься. Я молча переваривала.

– Так вот. Увидев тебя, такую … не принадлежащую этому тусклому миру, в котором маленькие человеческие радости огромный дефицит…я подумал… может быть, мы… с тобой, могли бы узнать друг друга получше и попробовать создать что-то по-настоящему стоящее? – он смотрел мне в глаза, прямо и бесхитростно, с чисто мужским напором и нетерпением в глазах.

– Но разве генетическая лаборатория… – я не знала, как обойти сложный вопрос с его генетической картой и тем, откуда я про нее знаю.

– Об этом не беспокойся. Прости, но я твою карту просмотрел, там не будет никаких препятствий… У тебя отличные данные. Да и если бы они и были, для меня мало невозможного. Подумай о том, что мы можем быть вместе по собственному выбору. Если ты решишься, конечно. – Виктор хитро посмотрел на меня и улыбнулся так по-мальчишески, что я совсем перестала его бояться. Наверняка я просто сильно в нем ошиблась. Кирт не сказал ведь мне ничего такого. Ну плохая карта. Ну, неизвестно, где там его жены. Так ведь бывает. И главное, что он ведь сам мне все рассказал. Внимательный, заметил, что я читала не энциклопедию о животных, а роман о любви, да еще и выяснил, какой. Я точно помню, что сразу убрала книгу на полку. Мне вспомнился солнечный несуществующий день, от созерцания которого Виктор меня отвлек. Мой мир так нуждался в теплых, обнимающих его ладошках…

Виктор, видимо, считав что-то с моего лица осторожно приблизился, но я инстинктивно отодвинулась, к поцелую я точно не была готова, тогда он плавным движением взял меня за руку. Я не забрала руку. Но эти ладошки совсем не были теплыми, они снова были ледяные и влажные и …инородные, что бы это ни значило. Мне стоило усилий удержать свою руку в его, сравнение с мокрым мягкотелым морским существом не шло из головы. Я не могла понять, что не так. Он добр ко мне, честен, говорит правильные, важные вещи, достигающие самых глубин моей мятежной души, но вот прикосновения… Я принюхалась. От него пахло парфюмом. Резким, дискомфортным, царапающим мои рецепторы. Запаха мужчины за ним не угадывалось, хотя откуда мне знать, как пахнут мужчины… От отца никогда не пахло, в университете близко почти ни с кем не общалась, Кирт был беззвучным для моего восприятия. Мозгом я понимала, что буквально выиграла в лотерею. А вот мое тело кричало громкое истеричное «нет». Я представила, что в списках из генетической лаборатории будет кто-то типа декана факультета молекулярной биологии. С бородавкой. Тогда и ледяные ладони, в целом, не такая уж проблема.

Именно этот момент Виктор выбрал чтобы поцеловать меня, потому что я была так занята размышлениями, что не успела отстраниться. Его мокрые губы практически молниеносно прилепились к моим, липкая ладонь обхватила сзади за шею, чтобы я не смогла уклониться… И я застыла, не понимая, как себя вести. Виктор принял это за согласие и принялся усердствовать. Лучше бы он этого не делал, потому что было ощущение, что «моллюск» переполз мне на губы и пытается поглотить меня, сначала размазав по мне свою мокрую слизь. Меня затошнило. Я забилась, выбираясь из его хватки. Виктор отстранился, победно улыбаясь.