Мама прибежала на крик со мной на руках и разняла обезьян. Дашка, правда, успела разрушить крепость из лего, оторвать ноги игрушечному Обеликсу и проглотить мармеладки, припрятанные Юриком под подушкой.

– Я не знаю, откуда тут башка!.. – ревел Юрик. – Это всё он!..

Юрик показал на меня. Я полусидел в кресле и безмятежно сосал палец.

– Здрасьте!.. Сосунок ещё на ногах не стоит. Из кровати вылез, к тебе в комнату притопал?..

– Ага, ага.. – закивал Юрик.

Мама усмехнулась.

– Да я скорее в барабашку поверю!..

– Врун, врун! – снова начала заводиться Дашка. – Щас, получишь у меня!..

Мама дернула Дашку за косичку.

– Ты тоже хороша! Девочка, а такой разгром устроила! Давайте, убирайте тут всё!..

Ещё минут двадцать обезьяны возмущались: «Чего я-то?.. А я чего?.. Жиробас!.. Страхуила!..

Только угроза остаться без «пампушек с изюмками» убедила Дашку с Юриком навести порядок, как они это понимали. Большую часть конструктора обезьяны затолкали под кровать.

Потом Юрик показал мне кулак и прошипел.

– Ещё раз так сделаешь…

Дашка показал кулак Юрику.

– Ещё раз так сделаешь…

Мама показала им два кулака.

– Ещё раз так сделаете…

Юрик стал смотреть на меня подозрительно. У него появилась привычка незаметно подкрадываться и наблюдать, что я делаю. Он ждал, когда я совершу ошибку и дождался.

Уже несколько дней мне в руки не попадалось даже обрывка газеты. Детские книжки мстительный Юрик забирал у меня из кровати. Очень хотелось читать. Утром я заметил, как папа Валера засунул под свою кровать какой-то журнал. Целый, большой, яркий журнал.

Полдня я сдерживался. Потом всё-таки вылез из кровати и пошел к дивану. Мама, Кондрашова и Юрик ели на кухне. Когда Юрик ест, он обычно не отвлекается. Я надеялся хотя бы пять минут спокойно полистать журнал. Я вытянул журнал из-под кровати. На обложке были голые люди. Тут Юрик запрыгнул в комнату и заорал:

– Попался!.. Мам, Таракан ходит! Мам, сюда!

Прибежали мама и Кондрашова. Я сел на пол и не знал, что делать. Я боялся, что мама испугается. Вылезать из кровати и ходить – в шесть месяцев было рановато. Но мама только секунду смотрела на меня испуганно.

– Сашуля, ты не ушибся?

Она подумала, что я выпал из кровати.

– Нет! – ответил Юрик. – Он умеет ходить! Я же говорил…

– Обалдеть! – сказала Кондрашова. – Правда, что ли умеет?

– Ну, а чего вы хотите?.. Он же вундер киндер! – сказала мама и осмотрела меня, нет ли шишек и синяков.

Юрик тем временем ухватил журнал и попытался утащить из комнаты.

– А ну дай сюда! – скомандовала мама. – А ну сам вышел!.. Бегом!

Юрик обиженно засопел и вышел. Наверняка, торчал у двери.

Мама сунула журнал Кондрашовой и отнесла меня в кровать. Потом они с Кондрашовой стали разглядывать журнал.

– Ну, ничего себе!.. Фу-у-у, гадость!.. Это ж надо так раскорячиться…

– Бабы у них страшные, да?

– Ага. А мужики, вроде, ничего…

– Да, ладно! Гладкие, как пингвины, аж, противно… Ну, Валера, ну развратник!

– А если б Дашка нашла? Даже страшно подумать…

Дашка никогда не сюсюкала и почти не играла со мной. Я ей не нравился. Было обидно. Я пытался привлечь её внимание. Улыбался, тянул руки, даже пытался обнять. Дашка отворачивалась или отмахивалась.

– Отстань, урод!

Я смотрел на себя в зеркало и не понимал, что со мной не так. Обычный ребенок. Нос, рот, уши – всё на месте. Глаз немного косит и плохо видит, ну и что? Я часто его закрывал и смотрел другим глазом. Некоторым казалось, что я подмигиваю.

Мама удивлялась.

– Даш, ты чего такая бука? Он же твой родной брат. Обняла бы, поцеловала…

Дашка только морщилась, фыркала и уходила. Особенно ей не нравилось, когда кто-то говорил, что мы с ней похожи.