Наш герой в регенерационной камере резко выдохнул, изогнулся, закашлялся.

– Если бы ты, с помощью чар, не наделила нашего красавчика, временно, способностью лягушек впадать в анабиоз, кислорода могло и не хватить, – ИСИ покачал головой.

– Будь моя воля, я бы эти шкатулки свинцом залила, чтобы Эльвира так и осталась чудовищем, – провидица вздохнула, – однако, ради счастья Алкона, чего не сделаешь? Поскольку я вам так хорошо помогла, не даруете ли такую честь, позвольте открыть проклятую штуку? Мысль, что везучей девчонке достанется от её нового хозяина, так согреет душу!

– Хорошо, – не стал спорить искусственный интеллект, – когда наш умник очнётся, ничто так сильно не порадует его, как открытая шкатулка.

Миааша протянула дрожащую руку, коснулась крышки двумя пальцами и приподняла. Тот час же, раздался хлопок, волшебный предмет подбросило, поверхность начала быстро сереть.

****

Одновременно с этим, Эльвира во дворце Угунде завопила от боли, нога её от ступни до колена засветилась, плоть преобразилась в жидкость, которая потекла на пол, обнажая вполне человеческую конечность.

– Полагаю, вам нечего сказать в своё оправдание? – Повелитель пиратов пальцами свёл брови на переносице, потом перекосил губы, так что лицо его теперь изображало ярость.

Монстр и кот поспешно пали ниц, уткнув морды в пол.

– Ла-а-адно, – Угунде издал какой-то звук, эквивалент зубовного скрежета, – придётся преподать вам маленький урок. Показать, что я делаю с теми, кто меня подводит, с ненадёжными, слабыми и глупыми союзниками.

Злодей щёлкнул пальцами, и манипулятор подал ему жезл странной формы с навершием в виде глазастого демона. Повелитель нажал на лоб головы фигурки, глаза её запылали, ударили из них два луча, и в воздух возникла голограмма, изображавшая космическое пространство, на котором можно было заметить, в том числе, и ледяную планету. Угунде поддел верхнюю челюсть навершия, половина головы поднялась, оказавшись крышечкой, а под ней располагалась кнопка. Негодяй нажал на неё и тут же планета на голограмме взорвалась, обломки полетели в разные стороны.

Эльвира взвизгнула и отпрянула в испуге, кот прижал уши к голове и зажмурился.

– Одна ошибка и одиннадцать миллиардов живых существ перестали существовать, – Повелитель Пиратов отбросил свой адский инструмент, и тут же пальцами поднял уголки своего рта, изобразив на лице злобную улыбку, – ну, милые мои, теперь, надеюсь, вы будете стараться лучше, если не ради собственных жизней, то желая спасти чужие. Я-то не остановлюсь перед тем, чтобы уничтожить всё живое в этом измерении и во всех других то же! А пока, милочка, примерь свою обновку.

Очередная механическая рука сняла поножи с металлических лат и приладила его на ногу чудовища вместо преображённой конечности.

****

Валентина, осторожно, взяла руку писателя и сделала укол. Писатель ещё некоторое время стучал по клавиатуре, затем поднял затуманенный взор на Валентину.

– Эльвира, ты?

– Да, милый, – сказала Валентина, раздевая Василия Петровича и укладывая того в постель.

– Он отпустил тебя на время? Но не вернул тебе красоту…

– Так надо, любимый!

Валентина разделась сама и улеглась рядом.

– Какое же ты чудовище, Эльвира! – прошептал, засыпая, писатель.

– Чудовище! – эхом отозвалась Эльвира.

Василий Петрович понял, что назло Угунде, он должен полюбить Эльвиру даже в облике этого чудовища. Он заставил себя обнять костлявое тело, лежащее рядом. В ответ Эльвира сжала его в своих чудовищных объятиях и застонала, завыла…

И тут случилось это, то, что так часто он описывал в своих романах…

А потом уплыл он в свои сны, где был уже не Василием Петровичем, а принцем Алконом: