Меня беспокоили красные пятна на щеках подруги и вступившая испарина на лбу.

— Все хорошо, я знаю, что со мной, и Альбертина тут не поможет. Мне нужно выспаться, только и всего.

— Побыть с тобой, пока ты не уснешь? — предложила я.

— Нет-нет, мне привычнее засыпать, когда в комнате никого нет.

— Ладно, — я встала с кровати, — только пообещай, что больше не будешь убиваться по Персивалю.

— Не буду. — Нижняя губа Чарити предательски задрожала.

Я пожалела, что снова произнесла его имя. Сжав холодные пальцы подруги, накинула ей на плечи плед, что лежал на кровати, и вышла.

Остаток дня я провела у себя. Из открытого окна вместе с потоками свежего ветра доносился запах свежескошенной травы, звонкий смех и чоканье бокалов. Кто-то не дождался начала бала и устроил пикник с шампанским прямо на лужайке около корпуса.

Я пыталась вникнуть в теорию магии и по десять раз перечитывала одну и ту же страницу в надежде, что знания отложатся на подкорке. С трудом понимая, о чем идет речь, я зевала и продолжала себя заставлять грызть гранит неведомой науки.

За окном стемнело. Смех стих, и на смену пришла музыка, доносящаяся из академии. Говорили, что ректор в честь праздника нанял лучший оркестр королевства. Прежде чем закрыть створки, я выглянула наружу: к главному зданию тянулись припозднившиеся пары. Леди в пышных ярких платьях. Джентльмены сменили привычные сюртуки на праздничные фраки.

— Жаль, что не удастся увидеть этот праздник жизни даже одним глазком, — прошептала я и закрыла окно.

До этого момента я старалась думать, что мне, наоборот, повезло. Одно дело не пойти на бал из-за наказания, другое — из-за того, что у тебя нет средств даже на шпильки. Грустно вздохнув, я бросила взгляд на ненавистный учебник. Тот всем своим видом напоминал об отчислении после первого же экзамена.

За дверью послышался шум. Так как вся академия веселилась на празднике четырех стихий, это, скорее всего, была Чарити. Желая проверить подругу, я выглянула в коридор. Меня встретил сквозняк. Обычно он возникал, когда кто-то из уборщиц открывал дверь на чердак, но сегодня был выходной, следовательно, и прислуга в корпусе отсутствовала.

Предчувствуя беду, я постучалась в комнату соседки. Тишина.

— Чарити, это Сансара. Можно войти?

Мне снова никто не ответил. Переживая за единственного друга во всей академии и жизни в целом, я повернула ручку. Оказалось открыто, но подруги внутри не было. Светильники зажжены, платье брошено прямо на полу. Обычно Чарити педантично придерживалась порядка, и такое поведение стало еще одним тревожным звоночком.

Я прикрыла за собой дверь и прошла до конца коридора, а затем поднялась по крутой лестнице на чердак. Дверь и вправду оставили открытой. На пыльном полу отчетливо виднелись следы от босых ног и вели они прямо к окну. Сердце ушло в пятки. А вдруг она решила покончить жизнь самоубийством? Да, у корпуса всего два этажа, но если лететь вниз головой... Я отмахнулась от мрачных мыслей и, придерживая юбки, забралась на подоконник. Страх высоты дорисовал два этажа с высокими потолками до пяти. Сердце екнуло. Я осторожно перекинула ноги на покатую крышу и осмотрелась по сторонам. Чарити сидела на самом краю, упираясь босыми пятками в водосток. Из одежды только белая сорочка.

— Святое Провидение! — выдохнула я, не заметив, как ко мне стал привязываться местный жаргон. — Чарити, не вздумай прыгать!

— Уходи! — испуганно крикнула она. — Тебе нельзя здесь быть.

— Как и тебе! Пожалуйста, давай вернемся в комнату!

— Сказала — прочь! — не своим голосом выкрикнула Чарити и закрыла лицо руками.