Однажды ночью я проснулся в холодном поту: «Освободи их, с Богом пусти их на волю. Напиши о них. Если их не выпустить, они так и уйдут вместе с тобой, не узнав, что такое свобода», – будто кто-то шепнул мне в самое ухо.

«Что ты, что ты! – воспротивился второй я, который всегда вмешивался в разговоры в самый неудобный момент. – Не смей так думать – уходя в вечность, в бесконечное бытие, не ты их, а они тебя за собой утащат».

Призадумавшись, я ответил ему, моему альтер эго: «Не кичись, не дерзи и не бей горделиво себя в грудь – вот, мол, какой я храбрый попиратель того, что мне не мной предначертано. Вспомни слова Оптинских старцев: «Дай мне всецело предаться воле Твоей святой. На всякий час сего дня наставь и поддержи меня… Во всех словах и делах моих руководи моими мыслями и чувствами». Отпусти своё тщеславие, прими со смирением то, что тебе уготовано, и они, уходящие, не причинят тебе того, чему ещё не пробил час. Никто не знает, когда придёт его черёд, и слава Богу. Не думай об этом и не бойся. Делай своё дело, то, что тебе уготовано: пиши».

Пришло время распустить очередную петлю времени, брат мой.

Создание этого объекта было экспериментальным по многим техническим параметрам, межгосударственным и даже политическим соображениям. Подобного ещё не было ни в советской, ни в финляндской практике, поэтому и мы, и финны свою часть проекта делали основательно и качественно, демонстрируя образец взаимопонимания и взаимовыгодного делового сотрудничества.

Мы отвечали за технологии основного производства, оборудование, инструмент, оснастку и, конечно, профессиональные кадры, финны взяли на себя строительство производственных и административных корпусов, инженерные и транспортные коммуникации. По контракту с Ливийской Джамахирией наша сторона выполняла роль генерального подрядчика, а финны были субподрядчиками.

Наш городок располагался в восьми километрах от города Бени-Валид, чуть в стороне от объекта, а финский посёлок был ближе к самому заводу, для удобства, по их мнению. Кроме специалистов предприятий Миноборонпрома, в нашем городке проживали преподаватели ПТЦ – Профтехцентра, также построенного советской стороной, группа болгарских технических специалистов, работающих на заводе по прямому соглашению с заказчиком, и несколько семей ливийских офицеров, прикомандированных к заводу.

Работать с финнами – одно удовольствие: немногословные, деловитые, отличные специалисты в своих вопросах, финны отличались высокой исполнительностью и трудовой дисциплиной. Поэтому, когда все они, как по сговору, не вышли на работу, для нас это было чем-то экстраординарным и малопонятным.

Мы подумали, что у них есть на такой демарш какие-то особые и, несомненно, веские причины. Решили не суетиться и подождать часок-другой, полагая, что кто-то из них позвонит и даст пояснения. Но финны не выходили на связь и в девять часов, и в десять. На наши звонки тоже никто не отвечал. Стало ясно: что-то там случилось, и нам необходимо выяснить – что конкретно.

На разведку снарядили Евгения Барышникова, переводчика. Шеф разрешил ему взять директорскую «Мазду» – благо до финского городка тут рукой подать.

Машина ушла. Мы хоть и не прекращали работы, но мысленно были с Женей. Кто его там знает, что за беда стряслась с нашими партнёрами и друзьями?

А стряслась реальная беда!

Евгений быстро обернулся и сделал сенсационное сообщение на экстренном совещании у руководителя группы советских специалистов. Он сообщил, что на подъезде к финскому городку возле шлагбаума его остановил не филлипинский наряд, который был нанят финской стороной, а неизвестные вооружённые лица, смахивающие на арабов. На военных представителей нашего заказчика они не были похожи, поскольку люди заказчика носили штатную военную форму Вооруженных сил Ливии.