– Ладно, можно покороче, – сказал Лихачёв. – Давай о главном.

Однако его нетерпения Фефилов не поддержал:

– Пусть говорит всё как было. Каждая деталь важна.

В итоге Женя добрался до жилища Косккинена, тихо стукнул в окно. Далее получилось такое сообщение.

– Тот, молодéц, свет не стал включать, чуть приподнял шторку. Тихо открыл входную дверь, впустил меня. А там у него ещё трое, уже хорошо выпившие. Не теряя чувства юмора, но при этом не повышая громкости разговора, она сказали, что террористы оцепили городок под самое утро. Оборвали все телефонные провода, от всех машин забрали ключи, филлипинских работников отогнали в дальний угол городка, заперли в ангаре. Было видно, как по дороге захватчики били безропотных филлипинцев прикладами. Финнов трогать не стали, боясь, очевидно, что русским это может здóрово не понравиться. На радостях от того, что «финская блокада», как они шутливо назвали инцидент, прорвана, гости Косккинена предложили мне присоединиться к застолью. «Рано радоваться, парни, – сказал я, – надо осаду снимать. Дела в Триполи напряжённые. Тут и ежу понятно – просто так никто не стал бы рисковать». Косккинен, тёртый калач, поделился соображением: «Идти к боссу – опасно. Надо сходить к Лундквисту, главному инженеру. Я краем уха слышал, что у него находится наше письменное обращение к мировому сообществу. Если ты, Евгений, отвезёшь это письмо в своё посольство, я – твой личный должник». Остальные присутствующие единогласно подтвердили такую решительность коллеги. Ушёл Косккинен, но уже через полчаса вернулся с пакетом за пазухой. «Вот, это то самое письмо-обращение к миру, на финском и английском языках», – завершил Барышников.

Всем бросилось в глаза то, что финны не воспринимали случившееся как трагедию. Они сумели сохранить спокойствие и чувство юмора. Хорошая черта финского характера!

Мы внимательно изучили документ. Лихачёв предложил снять с него ксерокопию, а оригинал завтра утром наш кадровик отвезёт в Триполи и передаст послу.

Но нашему плану не суждено было осуществиться так просто.

По домам мы разошлись где-то к двум ночи. Только собрался я ложиться спать, как по громкой радиосвязи прошёл сигнал: «Внимание, час “Ч”! Внимание-внимание всем – час “Ч”!»

Мои домочадцы вмиг сообразили, что к чему. Дети проснулись в одно мгновение, быстро оделись. Младший сынишка командирским голосом даёт распоряжение: «Вода, еда, одежда – всё взять!»

А мы ведь только сегодня вечером всё собрали. Оказалось – вовремя.

Стараясь не перепугать детей и женщин, собрались в условленном месте, но где-то в глубине сознания теплилась надежда, что это наш чекист проводит учебную тревогу. Оказалось, всё гораздо серьёзнее.

Лихачёв на ходу только бросил: «Ливийцы прислали гонца. Им удалось перехватить радиосообщение, с европейской военной базы курсом на Ливию вышли пять бомбардировщиков F-111. Есть опасение, что бомбы могут упасть и на наш объект. Всех эвакуировать!»

К нашим заводским автобусам присоединился и автобус сотрудников Профтехцентра, наших преподавателей, работающих в Бени-Валиде по прямому контракту. За ними ливийцы прислали шикарный автобус «Fiat», с кондиционерами и туалетом. Но наши неказистые на первый взгляд автобусы посрамили западный лоск и шик. Дорога по каменистой пустыне – не променад по городскому асфальту. С низкой посадкой их автобус то и дело шоркал брюхом по острым глыбам, одна дверь вообще слетела с несущих кронштейнов. А нам хоть бы хны – наши танки пройдут везде! Особенно радовались автобусам-вездеходам дети. Для них стрессовая, в принципе, ситуация превратилась в приключенческий квест.