М. отложил прибор:

– Чем могу быть полезен?

– Я человек в ваших краях новый, хотя имею порядочный кредит доверия среди достойных людей здешнего общества, но это все, по большей степени, не дельцы, мне же надобен совет знающего человека.

– Вы можете довериться мне совершенно, – голосом артиллерийского командира гаркнул шеф полиции.

– Речь пойдет о размещении моих скромных капиталов в Аргентине.

– Мы очень приветствуем инвестиции в нашу страну, – в глазах генерала появились желтые всполохи, он, видимо, догадался о существе дела. – Вот вам моя визитная карточка, если вы соизволите посетить наш скромный дом во вторник, часов около восьми вечера, то, как раз поспеете на ужин.

– Душевно тронут вашим участием в моей судьбе, – инженер благодарно изучал виноградные бакенбарды сеньора М.

Покончив с генеральским семейством, Гарин так, от нечего делать, переключился на франтоватого американца. Он попробовал высказать занимавшие его мысли, но тот оказался на редкость невосприимчивым собеседником, а прямолинейность суждений раскрывала его ограниченность. Получасового общения было достаточно, чтобы инженер почувствовал, что сам тупеет.

Обед длился более часа. Появление свежего лица отвлекло мужскую и дамскую половину участников банкета от горячего. В эффектно подсвеченную залу вошла среднего роста молодая женщина. Она твердой походкой человека, презирающего условности, несла свое стройное тело легко и прямо. Джентльмены пожирали глазами ее воздушное платье, носить которое смела только первая красавица, дрогнули даже каменные японцы. Дамы критически провожали взглядами ее до тех пор, пока она с непринужденным изяществом ни заняла место где-то в начале стола.

«Эта фемина способна произвести впечатление одной лишь позой», – подумал Гарин. Отдаленно она напоминала ему Зою в ее лучшее время.

– Кто она? – спросил инженер у внезапно потерявшего аппетит работника «Америкэн экспресс».

– Виктория ОНил, жена нефтяного магната.

Трапеза окончилась. Черный оркестр исполнял прошлогодние американские шлягеры, сытая умиротворенная толпа задвигалась по помещениям. В зимнем саду, оживленным журчанием фонтанчиков, Гарин налетел на Айзека – управляющего местным филиалом Нью-Йоркского коммерческого банка, чьими услугами пользовался инженер. Банкир с лицом, лишенным всякого выражения выслушивал господина, облик которого мог бы сгодиться для изображения алчного Дяди Сэма.

Гарин сразу узнал эту нестареющую барсучью физиономию. Инженер моментально юркнул за кадку, откуда торчал экзотический кактус. Рядом с Айзеком, и в этом не было сомнений, стоял главный директор «Анилин Роллинг компани» Мак Линней (24). Айзек определенно приметил Гарина – прятаться было решительно невозможно: «Будь, что будет, авось, пронесет». Инженер посадил пенсне с золотой дужкой на переносицу, скрестил пальцы на левой руке, шагнул навстречу.

Из-за другого кактуса, одновременно, вышла Виктория.

– Миссис ОНил! – черно-белые пингвиньи фигуры изогнулись в почтительно-восторженном положении.

– Господин Айзек, мистер Мак Линней, – женщина протянула им руку, к которой джентльмены поочередно прикоснулись осторожно, как к величайшей драгоценности мира. – Виктория ОНил, – запросто представилась она первой, обращаясь к немного растерявшемуся Гарину.

– Урхо Лари, наш ценный клиент, – пришел на помощь инженеру Айзек.

– Как поживаете, мистер Мак Линней? Грегори велел кланяться вам при встрече.

– Неужели, мистер ОНил так великодушен?!

– Что вы, все понимают – тогда вы делали невозможное, дабы спасти предприятия Роллинга.

– Вы слишком добры, но теперь мне никто не доверит управлять даже фабрикой детских сосок. Впрочем, вдали от дел тоже есть свои прелести, – философски заметил Мак Линней.