Вецилопочли поднял голову и приветствовал воина. Тот поклонился в ответ. Колдун кивком пригласил его сесть. Гуантамок подошел к костру и присел на корточки. Лязгнула дюжина клинков, которыми он был обвешан. Колдун взглядом приказал ему говорить. Гуантамок сказал:

– Объятый ночью! Я не чувст…

– Не чувствуешь победы? – скрипучим голосом перебил колдун. – Очень хорошо. Ты можешь победить и без этого чувства, Брат Страха.

Гуантамок сказал:

– Войско тлалоков в три раза больше моего, Трижды Мертвый. Может быть, и еще больше – холмы скрывают его края.

– Ты всегда любил брать малыми силами, Пожиратель Воинов, – заметил колдун.

Гуантамок сказал:

– Я чувствую, что мой дух побед истощился. Его нет, Недруг Богов.

Вецилопочли недовольно замотал головой.

– Ты не умеешь проигрывать, Укус Орла, – отрезал он.

– Но сегодня ко мне явились веселые боги сомнений. Они… превра…

– Превратили тебя в глину? А ты их видел при этом? – спросил колдун.

– Нет, – ответил Гуантамок.

– Может быть, ты слышал их? Они что-то тебе шептали?

– Нет. Их словно бы и не было, – сказал Гуантамок.

– М-м. Значит, они серьезно за тебя взялись… – покачал головой колдун.

– Что мне теперь делать, Полуденная Тень?

– Пойти и разбить этих… – колдун щелкнул пальцами, – тлалоков, сжечь их память, и смеяться вместе с богами – вот что нужно тебе делать, Дырявящий Толпы.

Гуантамок подался вперед.

– Мне нужна твоя помощь, Глас Тишины.

– Обсидианоногий, ни о чем не проси меня, – недовольно пробурчал колдун. – Возьми трубку, покури и ступай сражаться.

Гуантамок взял длинную глиняную трубку и втянул в себя дым.

Колдун выхватил из огня одного из пылающих зверьков и кинул его себе в рот. Из его ноздрей повалил дым.

Гуантамок понял, что пора идти. Страшно гремя клинками, он вскочил с корточек, выбежал из шатра и, не останавливаясь, ринулся на врага.

Увидев это, его воины двинулись было вперед, но снова замерли. Они ждали знака от своего командира.

Гуантамок был уже среди неприятельского войска. Его скорость была столь высока, что вражеское оружие не задевало его. Легко увертываясь, а иногда невидимым движением руки ломая чей-то клинок, Гуантамок вскоре оказался в самом центре чужой армии. Тлалокские воины в изумлении расступились, а Гуантамок простер руки к небу, выдохнул дым колдуна, и закричал.

Это был страшный крик, который пришельцы-тлалоки еще ни разу не слышали, но на Юкатане знали все – и все исправно платили дань императору Чичелькоятлю, повелителю и родному дяде Гуантамока.

Воины императора Чичелькоятля, услышав крик своего командира, весело и зло бросились в битву.

Тлалоки были хорошими воинами – иначе как бы они прошли сквозь десяток воинственных племен Юкатана, – но их полководцы не были такими страшными, как Гуантамок, и гибли быстро. Поэтому тлалоки вскоре стали проигрывать сражение, заливая землю своей кровью.

Но тут-то, наконец, явились они – боги сомнений, и стали нашептывать герою разные странные вещи.

Вот и главный бог Чиппуль, всегда являющий людям свое самое мерзкое, бесполое, смешливое лицо. Вот он рассказывает Гуантамоку, что его дядя император стал бояться его силы, а потому предал его тлалокам.

Доказательством этому служит письмо императора тлалокским вождям.

– Оно лежит в шестом шатре второй линии тлалокского лагеря. Ты можешь сходить и проверить прямо сейчас!

Но улыбка войны не сошла с лица полководца. Три года назад в битве у Гиблых Болот хитрые накатли уже использовали подобную уловку. Она не спасла их, а также их жен и детей. Из их костей был выстроен огромный дворец.

Тогда боги сомнений наслали на Гуантамока безумие. Он увидел, что вовсе не солдат, – а беззащитных детей! – кромсает он своим мечом. Зрелище было настолько реальным, что любой воин, увидев такое, выкинул бы оружие и, в ужасе упав на колени, завыл бы, как койот.