Шепчут мне об одиночестве,
Дескать, спрятались, не умерли,
Изготовились для ночи все
Намекая на сновидчество
(Не бело – лилово марево)
Из малюсеньких кирпичиков
Строят новое из старого.
Все внутри переиначивать
Им привычно и обыденно:
Удлиняя – укорачивать,
Плавить зримое в невидимом.
Зазевался, пересек рубеж —
И попался в студенистый ком,
А уж там – живи, как вздумаешь
Лишь тебе понятным признаком.
1987 г.
Предчувствие
Какие рифмы мне позволены,
Какие темы мне отпущены,
Какие ноющие пролежни
Взойдут пустотами бездушными,
Не дни – упреки биографии,
В своей безликости забытые.
Иль черно-белым ритмом графики,
Сермяжных истин монолитами
Моя дальнейшая означится —
Не мне роптать, я это выстрадал.
Приемлю все. Душа укладчица
Двух слов мучительного вывода
1987 г.
Лето
Это липами пахнет.
Голубые тоннели
Ткут пространство плотнее.
Полдень в лето распахнут.
Засекречены дали,
Перевернуты цели.
Провожу ожиданье
До ближайшего дома,
До случайного вздоха.
Словно юность раздали
Каждой метке знакомой
По невидимой крохе
1987 г.
Триптих
Я стоял, заворожен,
Но не тяжестью свинцовой,
Не дыханьем голых крон —
В бурой зыби зрело Слово
Словно тягостный октябрь —
Гроздь крушений и строительств
Под конец шепнул гостям
Христианское «Терпите»
Словно что-то осознав,
Словно вспомнив, серый зритель
Из забывшегося сна
Грустно молвил «Не судите»
И добавил, посветлев,
Ликом в крошеве событий,
Осенив того, кто тлел
Светоотзвуком «Любите»
Я стоял, заворожен,
Освещенный в зале тихом,
Словно рампой, с трех сторон
Непридуманным триптихом.
1987 г.
Ночь
Души полнятся звучаньем
Там где немо море звуков,
Словно дышит за плечами
Темень узких переулков.
Недосказанным и тайным
Перечеркнуто дневное,
Чтоб в мгновенном и случайном
Зрело облако покоя.
Кто-то с желтыми глазами
Полуночных стен изнанкой
Исполняет указанье
Ждать показа звездных знаков.
Снег то колет стекловатой,
То, прильнув к густым потемкам,
Засыпает, сер и матов,
Перехваченный тесемкой.
В это время чьи-то мысли
Растекаются по крышам,
Чьи-то взгляды в шубах лисьих
Сонным маревом колышат.
Не найтись, не потеряться,
Только плыть в зыбучем геле,
Осязая пух объятья
Затухающей метели
Остановленное время…
Запорошенные будни…
Ожиданье сотворенья
Из бесформенного студня.
1988 г.
Между строк
Раскрыта прошлого тетрадь…
Вы между строк ее читали?
Не горький перечень утрат
Шепчу бескровными устами
Не триумфальный лист побед,
Амурных битв весомый список —
Сознанье нижет лунный свет
На изразцы ажурных плиток.
Шуршит безделицей песка,
Запечатлевшего рисунок
И чертит лики в облаках,
И манит в вечное рассудок.
Там смысл и радостен и нов
Всего, чей облик мимолетен —
Из сна застывших городов,
Когда-т о виденных полотен.
Там штрих, набросок и намек
Стократ значимей монумента…
То – говорок, то – шепоток,
Тропинки вьющаяся лента…
Как будто сотне ручейков
Доверен удивленный разум,
Вручивший трепетную новь
Лишь мне понятному рассказу.
1988 г.
Весна света
В нотном стане ожиданья
Зреют нотки удивленья,
Словно сполохи звучанья
Расцвели зарей значенья
В звонкой битве тем и линий
Дни цветастые проходят,
И покой усталой стыни
Превращается в коллодий.
Обратились берегами
И означились пределом,
Где высвечивая грани
Плавит солнце сажу с мелом.
В пестрых гаммах обновленья
Что ни миг – регистра смена,
Что ни час – иные звенья,
Что ни день – иная сцена.
Недосказанность сюжета,
Круговерть импровизаций,
В переплавке неприметна
Смена снежных декораций.
Словно климата ошибка
Невозможностью возврата
Обернулась, сделав жидкой
Крепость солнечного марта.
1988 г.
Глядя во тьму рассосредоточенно
В ночь уходящему взору
Первым пустился вдогонку,
Словно, нащупав опору
Все же сорвался в воронку
Вздоха открывшейся бездны…