Через полгода Алекс уже не числился стажёром, а стал «младшим аналитиком». Кейт повысили до куратора соцпроекта, что означало тонны отчётов и длинные совещания, но она не теряла оптимизма. Они с Алексом стали чаще встречаться вне офиса, гуляли в парке на окраине города, обсуждая идею «улучшить мир». Алекс мечтал о глобальной платформе, Кейт сомневалась:

– Люди жадны, им выгодна старая модель. Но не переставай мечтать… вдруг у тебя выйдет.

Иногда Алекс чувствовал, что их связывает не только общее дело, но и взаимная симпатия. Он предложил Кейт:

– Может, как-нибудь поужинаем вместе?

– Я уже ждала, когда ты это скажешь, – улыбнулась она лукаво.

Так завязался роман, в котором помимо нежности они упивались планами о том, как «упростить мир и сделать его человечнее».

Меж тем в компании всё шло своим чередом. Алекс решал задачи быстро, начальство давало ему мелкие проекты, а он вёл их к высоким показателям. Коллеги говорили:

– Странная у тебя удачливость…

Или:

– Просто он талантливый и трудолюбивый.

Сам Алекс уже готовился к более крупным действиям. Он пытался выходить на руководство с идеями глобальных реформ, но всякий раз слышал вежливое:

– Давай потом, парень, сейчас есть поважнее вопросы.

Алекс недоумевал, действительно ли начальство не видит пользы или просто не хочет влезать в опасные высоты. Он советовался с Кейт:

– Почему они не поддержат серьёзно? Разве не хотят успеха?

– Может, понимают, что это слишком рискованно для них, – пожимала плечами Кейт.

На одном крупном семинаре Алекс озвучил «набросок» проекта: единое цифровое ядро, которое интегрирует данные по ресурсам, экологии и социальным инициативам. Маленькая модель будущей «глобальной платформы». Коллеги слушали с любопытством, но по окончании встречи раздалось лишь вежливое:

– Возможно, позже обсудим.

В коридоре кто-то из отдела маркетинга хлопнул Алекса по плечу:

– Эй, у тебя космические идеи. Но, может, не стоит лезть так высоко?

– Разве плохо стремиться вверх? – улыбнулся Алекс.

– Береги себя. Здесь не всем нравится, когда начинают систему расшатывать… – с усмешкой добавил собеседник.

Слово «система» кольнуло сердце. Алекс вспомнил деда, который говорил о чём-то похожем, когда ему было всего девять лет. Тогда казалось, что это относится к чему-то далёкому… а теперь Алекс ощущал неприятное предчувствие, будто и в офисной среде есть свои «невидимые законы».

– Наверное, корпоративная политика, – сказала Кейт вечером, когда он пересказал разговор. – У компании свои акционеры, им невыгодно рушить нынешнюю модель.

Алекс стиснул зубы:

– Почему никто не хочет изменить мир к лучшему? Неужели все так дорожат старым?

Кейт посмотрела на него, как на наивного ребёнка:

– Я понимаю твой пыл, но бизнес устроен именно так.

Это был первый явный звоночек, подсказывавший, что масштабная перестройка нежелательна для тех, кто прочно обосновался наверху. Алекс вдруг почувствовал, как внутри него растёт упрямство: «Неужели придётся отступить? Нет, я не отступлю».

Внешне же всё выглядело благополучно. Алекс продолжал успешно вести порученные проекты, получал премии, а с Кейт у него развивался тёплый роман: совместные рабочие вечера иногда превращались в дружеские посиделки, а иной раз – в нечто более интимное. Порой они оставались в её квартире, где на стенах висели фото разных городов, пили чай, смотрели презентации благотворительных фондов и горячо обсуждали, что можно улучшить.

Но чем глубже Алекс вникал в социально-экономические вопросы, тем отчётливее понимал: локальные инициативы не решат глобальные проблемы. «Нужен настоящий прорыв», – повторял он Кейт, словно одержимый. С каждым днём нарастала уверенность, что именно ему суждено предложить революцию в распределении ресурсов.