Смерти Максу она не желала. Ора чувствовала себя виноватой, что остановила его на рынке. В конце концов, он спасал свою жизнь, и все случившееся – лишь череда случайностей.

– Я слышал, что вам сказал доблестный командор, иса. – Макс расправил широкие, хоть и ужасно тощие плечи, один вид которых приводил Ору в ужас и вызывал смутное и пока удачно подавляемое желание его накормить. – В моем случае смерть – неплохой исход.

– Если бы это было так, – возмутилась девушка столь пренебрежительному отношению к собственной жизни, самому ценному дару богов, – ты бы не прибегнул к Суду и не пытался уйти.

Макс ничего не ответил. Ора поняла, что даже такой короткий разговор вымотал его и он с трудом стоит на ногах. И устыдилась.

– В любом случае, – продолжила она чуть мягче, – давай приведем тебя в порядок? И позавтракаем.

У нее остались вещи отца, немыслимо давно убранные в кладовку непонятно с какой целью. Выкинуть их тогда рука ни у нее, ни у матери не поднялась. Ора не знала, подойдет ли долговязому и худому Максу одежда ее крепко сбитого (в лучшие его годы) отца, но это было хоть что-то. Она подсчитала в уме, сколько осталось у нее денег. На столь необходимые для работы эссенции, конечно, не хватало, но сейчас над ней на целых две головы возвышалась страшно небритая, побитая жизнью, старше ее на десять, а то и на все двадцать лет проблема, которой нужны были повседневные вещи.

Голова шла кругом.

– Пойдем в дом? – предложила еще раз она, заметив, что на прошлые слова Макс никак не отреагировал. – Эй?

Она сделала шаг к нему, в каком-то непонятном порыве коснулась его жилистой руки, но реакция Макса ее испугала. Он резким движением перехватил ее запястье и сжал, чуть ли не выворачивая. Ора еле слышно вскрикнула, попыталась вырваться. И Макс тут же разжал пальцы, падая на землю, скорчившись в судороге. На лбу его выступили капельки пота.

Девушка опустилась рядом на колени. След от пальцев на запястье жгло.

Земля еще не прогрелась под ласковыми солнечными лучами и неприятно холодила оголенную кожу. Одежда тут же намокла от утренней росы.

Узы. Ора примерно представляла, какие муки испытывает сейчас Макс. Заключенное в ошейнике волшебство не знало пощады, и оно восприняло действие раба как причинение вреда хозяину. Она слышала об этом, но вживую наблюдала впервые. Ора ждала, что, как и вчера, ощутит его боль, но, видимо, такое случалось, только когда раба привязывали к хозяину.

Приступ невыносимой боли прошел, и Макс тяжело дышал с закрытыми глазами, ребра под серой потрепанной рубахой ходили ходуном. «Мне жаль», – хотела сказать Ора, но не могла вымолвить ни слова. И все же она действительно на него злилась. Если бы он выбрал другой путь для побега из города, она бы спокойно занималась сейчас своей выпускной работой, а не думала, что с ним делать.

Да и хорошую картинку они, наверное, представляли, подумала она, сглотнув ставшую вязкой слюну. Бесплатное развлечение для соседей.

– П-пойдем в дом, – вышло куда жалобнее, чем она хотела. – Прошу.

– Слушаюсь, госпожа… – прохрипел Макс, так и не открыв глаза; слова давались ему с трудом, – иса Ия.

– Давай, я помогу тебе. – Девушка встала и с некоторой опаской протянула руку лежащему мужчине, не напоминая, что вообще-то не хотела слышать в свой адрес подобные обращения. – Держись за меня.

Но тот не принял предложенную помощь и, неловко опершись о землю, поднялся сам. Оре осталось лишь смотреть, как он, покачиваясь, идет к домику. Только когда Макс оказался у самых дверей, она поспешила за ним.

Первым делом, оставив Макса сидеть на кушетке, – он без возражений сел, куда Ора ему указала, – она заглянула в кладовку, наугад вытащила первый попавшийся ящик. Ей повезло – и, рассмотрев пару-тройку рубах, она выбрала одну, которая могла более-менее подойти Максу, и почти новые штаны.