Стража потянулась за ним.

– Если будут проблемы, иса Ия, – ответил командор, надевая шлем, – не стесняйтесь обращаться. Этот раб не причинит вам вреда, пока на нем ошейник.

– Мне вообще не нужен раб! – пискнула Ора, стушевавшись под его взглядом. – Могу я подарить ему свободу?

– Тогда он умрет, иса, чего и заслуживает, – резко отозвался командор. – По правде, на вас не должны были возлагать такую ответственность, даже если вы помогли свершиться Суду.

«Что ж, – решила Ора, – это честно с его стороны».

– Но Совет Магистров был к вам благосклонен, – закончил ис Андраст и, не сказав больше ни слова, проследовал за Магистром.

В комнате мягко вспыхнули лампы. Повинуясь вложенной в них магии, амулеты подожгли сучья в камине.

Ора устало оперлась о спинку стула, придвинутого к столу. Она отказывалась понимать и принимать произошедшее. Она старательно не смотрела на кушетку. Мужчина, который лежал там, стал ее рабом. Полная магическая нерушимая клятва богам. Ора не была уверена, что в действительности ее рабу была бы дарована свобода, удайся тому выбраться из Эгрисси.

«Что же такого натворил этот человек, – Ора скривилась, – если ему выпала такая судьба?»

– Что мне с тобой делать? – спросила девушка уже вслух. – Что мне самой делать?

И второй раз за день накапала своему неожиданному приобретению укрепляющего зелья, а себе – успокаивающего отвара.

Ора Ия родилась и выросла в столице своей страны Эи – цветущем полисе Эгрисси, где жила с семьей. Она любила и родной город, и плодородные поля, и широкие зеленые склоны, на которых паслись тучные стада около игристых бурных рек, спускающихся с высоких гор, и сами горы – неприступные снежные вершины. Ора не знала, как и чем живут в соседних краях, ее это совершенно не интересовало. У нее была магия и родительская любовь. Потом осталась только магия, но хватало и этого.

Ора никогда не задумывалась, правильно ли все устроено в Эе, которой правил Совет Магистров. Она никогда особо не интересовалась их делами. Если Магистры как-либо поступали – объявляли войну соседям или же вводили новый налог, – значит, на то был резон, и кто такая Ора, чтобы в нем сомневаться. А уйдя с головой в учебу и исследования, она и вовсе пропускала любые новости мимо ушей. Ее лично это никогда не касалось.

В ее мире не было места войнам и несправедливости. Хотя, положа руку на сердце, Ора признавалась, что последняя всегда по-своему отравляла ей жизнь, но она смирилась и пользовалась теми крохами прав, на которые могла претендовать в силу происхождения, мать ее была из древнего, хоть и обедневшего рода. И разумно не покушалась на большее, хотя, по мнению многих, и так замахнулась на кусок, который не смогла бы проглотить.

Ора знала: может и проглотит. Только стоило чуть поднапрячься, доработать, доказать.

Ее исследовательская работа оправдывала самые смелые ожидания.

И потому события пятого дня месяца лип вывели ее из равновесия.

Приготовив укрепляющее зелье, она не стала поить свое неожиданное имущество. Лишь посмотрела на лежащего неподвижно мужчину, на кожаный ошейник на его шее, вздохнула, подавив желание проверить – не жмет ли ему тонкая полоска. Поставила кружку рядом с кушеткой на табурет и выпила успокоительное одним глотком.

Утро наступило неожиданно. Ора, сладко потянувшись, не могла вспомнить, как добралась до кровати и переоделась ко сну, так она устала. Девушка осторожно выпуталась из овечьего одеяла, опустила босые ноги на каменный пол. Несмотря на жару, днем старый домик оставался холодным вопреки всем ухищрениям Оры и амулетам, что она щедро развесила по жилищу. Щели в крыше и стенах не оставляли теплу никакого шанса. Еще ночью прошел дождь, и теперь пахло затхлой сыростью.