– Нет, не надо, спасибо, – возразил Даниил, – у меня багажа всего-то ничего, я его у себя наверху и оставлю.

Незадолго перед отъездом он купил для дорожных надобностей портфель красновато-коричневого цвета с двумя ручками, как у хозяйственной сумки, в него уместились кое-какая дорожная мелочь, документы, бережно хранимые письма и главная ценность – дембельский альбом, содержащий избранные армейские фотографии с собственными комментариями, над созданием которого он колдовал, как это и положено, последние полгода службы. Иные немногочисленные вещи, которые представляли какую-то значимость, были высланы домой посылкой, не тащить же их с собой через всю страну.

– Видать, тоже недалеко ехать, раз без багажа? – вернул на место полку и вновь расположился на ней попутчик.

– Ехать-то далеко, – разговорился Даниил, готовый в такой день поведать всему миру о своей радости, – почти до конечной, а имущества не нажил, поскольку не было надобности, всё моё на мне – домой еду со службы!

– А-а, дембель, значит, – встала на ноги, немного пошатываясь в движущемся поезде, и вступила в разговор отдышавшаяся после посадки в вагон попутчица, чем привлекла к себе внимание.

Была она совсем молодой невысокого роста женщиной с короткой стрижкой «под мальчика» и светло-серыми глазами, её дорожная одежда, состоявшая из обтягивающих джинсовых брюк и серого свитера, связанного из модного в те годы мохера, не скрывала приятных форм тела, в чём Даниилу, присевшему на противоположную полку рядом с попутчиком, удалось убедиться воочию, пока она занималась своим багажом. Пальто, в котором молодая дама пару десятков минут назад пробиралась по вагону, существенно искажало её внешний облик и было ей не к лицу – так решил молодой человек, разглядывавший её несторонним взглядом.

– А я смотрю и гадаю, отчего такие счастливые глаза у человека? – улыбнулась она через плечо, держа двумя руками одну из своих сумок. – А почему не в форме едешь, служивый? Полюбовались бы на твои регалии, вам ведь положено на дембель через всю страну да при полном параде… Ой, помоги мне, солдатик, сумку наверх забросить…

Даниил ещё задолго до демобилизации решил, что домой поедет в гражданской одежде. В этом решении было и принципиальное намерение уйти от всего военного, тяготившего его целых два года, в один день, и желание доехать до дома спокойно и благополучно без дорожных происшествий, без всяких там проверок документов военными патрулями на вокзалах и перронах, без душевного нетрезвого общения с такими же, как он сам, счастливцами, узнающими друг друга по расшитой не по Уставу военной форме и по перегару. Перегара этого самого тоже не хотелось – хотелось чистоты ощущений и восторга от пришедшей долгожданной вольности.

Командир комендантской роты, в которой проходила его служба, капитан Манагаров, инструктируя своих демобилизующихся, стращал их последствиями непродуманного, а пуще того нетрезвого поведения по дороге домой и попадания вследствие этого вместо дома на гауптвахту в каком-нибудь военном гарнизоне по пути следования или, упаси бог, в дисциплинарный батальон, и Даниил, восприняв всё это совершенно буквально, решил, что домой он доберётся во что бы то ни стало и без всяких ненужных происшествий.

Гражданскую одежду он подготовил уже давно, часть её была куплена в течение последнего года службы, а часть досталась как бы по наследству от демобилизовавшихся ранее сослуживцев. Ему случалось и ранее использовать тайком эту одежду по прямому назначению при уходе в очередное увольнение или в самоволку, хотя и то, и другое было серьёзным нарушением законов воинской жизни. Зато было очень пикантно в выходной день, переодевшись в «гражданку», хранившуюся в штабе дивизии в потайной тумбочке служебного кабинета, незаметно улизнуть ранним утром на железнодорожную станцию и укатить одной из первых электричек в Ленинград с целью посещения Эрмитажа или Петропавловской крепости. Ну кто ещё ходил в такие самоволки?!.