Беглец приводил организм в работоспособное для себя состояние, и с большим беспокойством вертел головой. Выяснилось, что он находится на миниатюрной прогалине, а вокруг плотной стеною стояла глухая тайга. Её можно было назвать дремучею пущей.

Наконец, он всё же поднялся на непослушные ноги, и осмотрелся гораздо внимательней. К удивлению Глеба, он оказался в настоящем Берендеевом царстве. Со всех сторон его окружали невероятно высокие и большие деревья чрезвычайно преклонного возраста.

Все пространство меж ними занимали упавшие сучья и замшелые туши лесных великанов. Они в беспорядке громоздились везде, куда проникал внимательный взгляд изумлённого парня.

Расщепленные пни и огромные выворотни дополняли картину девственных зарослей. Вся поверхность древесных стволов была плотно покрыта ковром всевозможного мха и гирляндами разнообразных грибов.

Причём, и те и другие поражали глаза невообразимым богатством расцветок. Мало того, грибы щеголяли различными формами: шарообразные, с плоскими, круглыми и удлинёнными шляпками, верами, воронками и даже остроконечными звёздами. Размеры иных экземпляров достигали двадцати сантиметров в диаметре.

Глеб долго вертел головой, но никак не мог догадаться, куда он попал, и как он здесь, вообще, очутился? Никакого намёка на лесную поляну с недавно скошенным и убранным сеном, поблизости не было видно. Избушка тоже бесследно исчезла. Да и обсаженную пихтами тропку он тоже не смог обнаружить.

Всюду виднелась непролазная чаща тайги, совершенно нетронутой современным прогрессом. Стволы старых деревьев, что упали на землю, тянулись во всех направлениях и покрывали пространство в один, а кое-где, в два толстых слоя.

Больше всего это напоминало большой бурелом в старых очень запущенных дебрях. Глеб не мог себе даже представить, что в их прекрасно обжитой Трёхреченской области ещё можно встретить такие непролазные заросли.

Парень весьма обстоятельно осмотрел странное место, где оказался неведомым образом. Он всё изучил и был поражён ещё больше, чем раньше. К его удивлению здесь не нашлось каких-либо следов кроме тех, что оставил он сам.

Глеб увидел во мху глубокую вмятину от своего измождённого тела и с трудом рассмотрел капли ржавого цвета на чахлой траве. Заметив тёмные пятна, он осторожно притронулся к своей голове, гудящей, как колокол, и выяснил, кое-что интересное.

Оказалось, что в середине высокого лба находится огромная продолговатая шишка, расположившаяся чуть выше бровей. Затем, он нащупал на коже глубокую ссадину с засохшей корочкой крови. Лишь после этого, он неожиданно вспомнил о том, как врезался черепом в край узкого лаза и лишился сознания.

– «Скорее всего, пока я находился в полной отключке, меня подняли с земли и принесли в эти дикие дебри. Возникает вопрос, кто приложил к этому руки, и как они умудрились провернуть операцию?

Богиня по имени – Нага, вряд ли бы стала со мною так долго возиться. Она сделала, что желала и прости брат, прощай. Кстати сказать, а для чего ей понадобилась встреча со мной? Пошептала, зачем-то на меня поплевала…»

Глеб вспомнил про её вязкие, зловонные слюни и почувствовал такой прилив дурноты, что едва удержался от рвоты. Хорошо, что он не ел уже очень давно. Желудок гремел, как пустой барабан и ни единая крошка не попросилась наружу.

Чтобы как-то отвлечься от неприятных деталей, парень продолжил свои рассуждения: – «Один древний вогул не смог бы меня сюда дотащить. Уж очень он старый и слабый для этого. А если рядом с избушкой был ещё кто-нибудь? С другой стороны, если кто-то и был, то где их следы? Кругом совершенно нетронутая непролазная чаща.