Идти по чащобе, нетронутой рукой человека, оказалось совсем не так просто, как показалось вначале. А если точнее сказать, то начался изнурительный бег с чрезвычайно большими препятствиями.

Старый, девственный лес кое-где превращался в совершенно непролазные дебри. Беглецу приходилось постоянно что-нибудь перешагивать, перепрыгивать и перелезать через поверженных лесных великанов. Мало того, их стволы были покрыты влажной коростою мха и ковром разноцветных грибов.

Время от времени, путь преграждал толстый поваленный комель, углом нависавший над влажною почвой. В таких случаях получалось, что значительно проще поднырнуть под него и двигаться на четвереньках, словно животное, а то и ползком, как змея.

Ноги вязли в глубокой таёжной подстилке и прогнивших кучах валежника. Иногда попадался непроходимый завал с торчащими в разные стороны острыми сучьями. Тогда парень делал весьма значительный крюк.

Ни каких-то зверей, или птиц вокруг не было видно. Только одни комары, да ползучие насекомые разных размеров. Насколько знал Глеб, встречались среди них и ядовитые кусачие твари. Умереть не умрёшь, но почувствуешь себя до отвращения плохо.

Постепенно парень вошёл в рваный ритм движенья по девственной пуще, и ему стало чуточку легче. Он всеми считался неплохим ходоком, но продираться по этой тайге на повышенной скорости не смог бы никто, даже спутник Арсеньева – нанаец Дерсу Узала. Как Глеб ни старался, а шёл очень медленно.

– «Нужно чуть-чуть поднажать». – твердил он себе: – «Вдруг, старик ещё не уехал в Трёхреченск, и я успею отправиться с ним? Иначе, застряну в деревне на несколько дней». – размышлял парень по ходу движения.

И тут же обдумывал другой вариант возвращенья: – «Надеюсь, вогул не закроет дверь на замок, а Тагáй разрешит мне войти в пустой дом старика? Глядишь, мне удастся найти у него кое-что из еды?» – он опять поднажал, но скорость ходьбы почему-то больше не стала.

Отметив такой удивительный факт, Глеб перестал мучить себя и рвать последние жилы. Он пришёл к более благоразумному выводу: – «Не хватало ещё ногу себе подвернуть и порвать голеностопную мышцу. Или хуже того, сломать какую-то кость в таком буреломе.

Тогда придётся искать себе сук в виде рогульки, и двигаться с ним, как инвалид с костылем. Так я потеряю куда больше времени. Поэтому, главное сейчас для меня, просто добраться до нужного места.

Если старик куда-то умчался, то попрошусь ночевать к тем соседям, кто обитает поблизости. Потом как-нибудь доберусь до Трёхреченска. Выезжают же они иногда из деревни?» – на этом решении, беглец сосредоточил основное внимание.

Теперь, парень не только выдерживал направленье маршрута. Он начал следить за координацией и точностью движения ног при преодолении различных препятствий. Особенно, когда перепрыгивал с одного упавшего дерева, поросшего мхом, на другое. Тут любая ошибка могла очень дорого стоить.

Лишь через два с половиной часа, дебри нетронутые рукой человека, начали понемногу светлеть. Стволы елей и пихт стали значительно тоньше. Валежника и дремучих завалов попадалось поменьше. Идти было не так тяжело, как вначале. Если бы парня не мучила усталость и жажда, то всё, вообще, оказалось отлично.

– «Пора бы уже и показаться селенью». – внезапно подумал беглец и тут же с испугом спросил сам себя: – «Или я, уже проскочил мимо маленькой вогульской деревни?»

Он остановился и, взглянув на часы, сверился с направленьем движения. Глеб убедился, что идёт точно на юг и облёгчённо вздохнул. Потом, осмотрелся по сторонам и вздрогнул от большой неожиданности.