«”Карфур Демонд” звучит очень по-французски. Жаль, я не могу воспользоваться переводчиком в телефоне», – но вслух Эрика задала другой вопрос.

– Сандестад? Это город?

– Да, ближайший отсюда городок, даже скорее деревня. Он за озером, что к северу от особняка, – охотно рассказывала метелочка. Поднятая Клирой, она тут же очистила от пыли и мусора табличку, протерев заодно и тряпочкой. И где она только ее хранила?

Эрика как губка впитывала информацию. Ей повезло, похоже, здесь была география, схожая с их миром. Озеро, про которое рассказала Стоф, это явно Жилеп. А вот Сандестадом они звали Гоэ? Тем не менее, это уже хороший ориентир для побега – лучше, чем петлять по лесу. Но заговаривать вновь о побеге Эрика не решилась. Вместо этого она спросила слуг о газетных вырезках и маленькой табличке, но они тут же замялись и засуетились, словно не хотели об этом говорить.

– Ну, вообще мы ж не грамотны. Прислуге некогда читать, одна только Спигель у нас образованная, – сбивчиво пояснила Клира, явно не желая говорить об этих записях. – Но тут должно быть написано что-то вроде: «Путник, ты можешь отдохнуть в моем доме, но ты не должен говорить со мной и трогать мои розы».

– Ага! А вы говорили, что роз здесь нет! – удовлетворенно воскликнула Эрика, находя еще одну параллель со сказкой. Почему-то ей хотелось найти их как можно больше.

– Ты спрашивала про розу, с которой связана жизнь хозяина, – уточнила Стоф, проводя гостью сквозь бальный зал, в котором она уже была, во внутренний двор. – Но такой нет. Есть просто розы, которые хозяин выращивает сам. Для него они дороже любой другой вещи в доме.

Розовый кустарник занимал самое почетное место в небольшом внутреннем дворике – в самом его центре. Розы были ярким красным пятном в этой мрачной тусклой обители, и, вероятно, в жизни Чудовища тоже. На секунду Эрике даже стало его жаль. Можно же просто сойти с ума, живя в такой обстановке. Возможно, не нужно его бояться? Хотя сумасшедшие вполне могут быть опасными. Обойдя дворик, не подходя к розам, она обнаружила еще один вход в крыло, где жило Чудовище, но Клира и Стоф настрого запретили ходить туда. Впрочем, Эрика не настаивала.

– Может, вы все-таки расскажете, что произошло? – Эрика продолжала выпытывать у слуг информацию о том, почему когда-то молодой человек был проклят и превращен в зверя.

Заколдованные девушки красноречиво отмалчивались, отводили глаза и спешили покинуть свою гостью, оставив ее на попечение Холора, который не отличался особой разговорчивостью. Почему-то Эрике казалось, что он был мужчиной в довольно-таки солидном возрасте, и потому она чувствовала себя в его обществе несколько неуютно, в отличие от компании юного Гетлихта, который был открыт и разговорчив.

– Все же советую тебе приняться за уборку, – мрачно посоветовал Холор, пыхтя при перелезании со ступени на ступень, что давалось ему с явным трудом.

Не выдержав, Эрика подхватила его на руки и начала подниматься по лестнице, несмотря на ворчание часов. Ее взгляд рассеянно скользнул налево, куда уходила лестница, ведущая в сторону комнаты Чудовища.

Проследив за тем, куда она смотрит, Холор тяжко вздохнул и велел идти в свою комнату. Он не выглядел особо озабоченным, скорее, смирившимся с тем, что происходит. Хотя сложно было говорить об эмоциях оживших предметов. Оказавшись в комнате, Эрика захлопнула дверь и аккуратно опустила часы на стол. Покряхтев и понаблюдав за тем, как девушка надевает фартук, Холор неожиданно заговорил, заставив обратить на него внимание и подойти ближе, потому что он говорил шепотом, чтобы не услышали посторонние уши.