Речь деда меня не вполне убедила, так как я была шустра не по годам. Мне казалось, что разницы нет: мужчина ты или женщина. Если уж родился на свет – имей совесть и изливай на окружающих свет вместо уныния. Слишком серьезные были для меня скучные и кислые как лимон. Я была убеждена, что у всех людей без исключения свои трагедии и невзгоды. Это не определяет тебя как человека. А вот твое отношение к вещам – определяет. Можно делать рожу кирпичом и наводить смертную тоску на окружающих, а можно относиться мудро, по-философски и везде искать для себя то, чему поучиться и как стать лучше. Я присматривалась к деду, фыркала в недоумении и бежала на кухню, озаренную теплой улыбкой бабушки Анастасии. Та обнимала меня ласковыми руками, покрывала поцелуями, нежно качала на руках. Слова лились непрерывным потоком, порождали завораживающие сказки, облекали реальность в мистические одежды фантазий. Улыбку же деда я никогда не встречала, как и не слышала его смех.

И лишь однажды случилось истинное чудо. Вся наша шумная орава понаехавшей детворы играла в казаки-разбойники и ради шутки закрыла бабушку в курятнике. Мы вспомнили о ней только рано утром и в ужасе помчались к месту совершенного преступления, готовясь принять заслуженное наказание. Но когда мы пришли за бабушкой, то застали ее спящей на раскладушке в обнимку с курочкой. Женщина мирно сопела с той же самой теплой улыбкой на лице, которая сопровождала ее повсюду. Солнце пробилось в курятник и мягким золотом нежилось на лице спящей, клубилось пыльной негой. Когда бабушку разбудили, то увидели, что рядом с ней куры спокойно снесли свои яйца, словно принося дары к ногам великой богини-матери. Но поразило нас не то, что бабушка словно не заметила нашей вопиющей провинности и не то, что курицы приняли ее за свою. Нас поразил оглушительный смех деда, раздавшийся за нашими спинами. С тех пор Семен называл свою жену исключительно «золотой курочкой».

Надо сказать, что мне с кличкой повезло гораздо меньше, хотя я также однажды привела хмурого деда в веселое расположение духа. Когда я стала студенткой и, следуя моде того времени, остригла свою голову почти под нуль, то, встретив меня на вокзале, бабушка лишь тихо и грустно покачала головой. Семен же наоборот, заметив мою кардинально изменившуюся внешность, зашелся смехом, который был в его жизни на вес золота.

– Ну, Женек, выдала ты! Бабушка у тебя – золотая курочка, а ты – курачок недоделанный. Яблочко-то упало, да не к той яблоньке откатилось. Когда петух помрет в курятнике – пущу тебя на царство. Горланить будешь на рассвете да кур топтать. Но смотри мне: не сдюжишь – на суп пустим, даже перьев не оставим. Будешь знать, каково это быть «Я и баба, и мужик, я и лошадь, я и бык».

Но даже самые редкие проблески веселья, похожие на радугу после дождя, ушли в небытие. Время стремительно бежало. Деда Семена не стало, и все изменилось. Он ушел так же серьезно, как и жил, без шутовства, иронии и улыбок. После ужина отправился пораньше в спальню, сославшись на ноющее сердце, а к утру его уже не было. Первый год бабушка словно сама забыла, что в мире существуют улыбки и смех. Светильник ее негасимого внутреннего счастья иссяк. Лишь спустя три года стали вновь проявляться теплые отблески жизни на ее сморщенном, словно навеки потухнувшем лице. Однажды я подарила бабушке мобильный телефон и для начала научила пользоваться диктофоном. Теперь уже другая взрослая женщина, как легкая птичка, стала щебетать одинокой старухе волшебные сказки о новом устройстве, с помощью которого можно связаться со всем миром (а возможно, и за его пределами) за одну секунду. Через пару недель я снова приехала в гости и решила проверить, как старушка осваивает современные технологии. То, что я увидела, меня поразило. Бабушка постоянно надиктовывала короткие письма и сохраняла их в памяти телефона. Письма-послания, полные нежности, любви и тоски по ушедшему возлюбленному. Сложно сказать, сколько их было. Думаю, не меньше сотни. Бабушка обращалась к Семену каждый новый день. Она забывала про завтраки, огород, кормление домашних животных, сон, как будто искренне верила, что современные технологии позволят ей связаться с родным человеком хоть на минуту. Анастасия писала о первой встрече, когда дедушка угостил ее лимонадом, который показался девушке слаще меда. Старушка жаловалась на слепые глаза и трясущиеся пальцы, не позволяющие ей правильно нажать нужную кнопку, чтобы быстрее связаться с мужем. Бабушка верила, что если бы дед был живым, то он бы обязательно разобрался во всех сложностях и помог ей с техникой. Если Горская пекла пирожки, то сразу же приглашала умершего супруга, нахваливая начинку и аромат. Она рассказывала про соседей, читала деду стихотворения из открыток, которые он ей когда-то присылал, жаловалась, что запах из его свитера почти выветрился. Бабушка собирала цветы в поле и представляла, что это сам дед, как в былые времена, зашел в дом и стоит на пороге, хмуря косматые брови над благоухающим букетом. Тогда она еще не знала, что в недрах цветов прячется скрытая улыбка. Полное негасимой любви сердце пело песни, плакалось о детях, которые редко навещают, рассказывало, что кот Мурзик совсем не приходит домой после смерти любимого хозяина, одичал и отощал – совсем сладу с ним нет. Последнее сообщение, которое я услышала, звучало так: