Слава дёрнулась, словно от удара. Ее глаза недобро сверкнули, и она шагнула к парню, сжимая кулаки.

– Думаешь, что за него никто идти не хотел только потому, что он степняк?

– Конечно. Степняки они такие. Грубые. А нашим бабам ласка нужна. И потом, Славка, радуйся. Хоть век не в девках коротать. А там смотришь и детишек тебе наделает. Стерпится.

Значит вот что он думает, грустно подумала девушка, разглядывая парня так, словно впервые его видела. Считает, что она не достойна ни любви, ни ласки?

– Не смотри на меня так, Славка, – покосился на нее Услад, – да, виноват я, что ходить к тебе начал. Дурость в голову ударила. После зимы скучно стало. Но не мила ты мне. Надо мной все смеяться начнут, коли в жены возьму…

– Скучно стало? – воскликнула потрясенная девушка. Горечь обиды заполнила ее, наполняя до краев душу и острыми когтистыми лапами вонзаясь в сердце. Она метнулась к нему, молотя его кулаками по груди. – Ах ты лоший проклятый! Обдувало треклятое! *(обманщик, человек с которым не стоит иметь дела) Скучно ему стало! Я тебя сейчас покажу, что значит скучно! Мне все вокруг твердили, что ты не пара мне. А я, дурная не верила. А вон как ты лицо свое показал, брылый вертопрях* (вонючий гуляка).

Парень уворачивался как мог от ее кулаков, прикрывая голову руками и отступая. Однако Слава не остановилась лишь на кулаках. Разозлившись, она со всей силы ударила его ступней по голени. Парень взвыл и запрыгал на одной ноге. Девушка вцепилась ему в волосы, дергая голову назад и вырывая пуки спутанных волос.

-Уймись, клотовка! *(сварливая, драчливая баба) – заорал парень, уклоняясь от ее ударов и пытаясь перехватить ее. Схватив ее за руки, вывернул их, рывком прижимая к себе спиной. Слава пихалась, не обращая внимая на боль в руках.

-Да уймись же ты, дурная. Что в тебя нечисть вселилась? – заорал Услад, пытаясь удержать вырывающуюся девушку. Однако ему явно не доставало силы, чтобы справиться с разъяренной девушкой. Слава резко дернулась назад, нанося удар темечком в нос парню. Тот взвыл и отскочил назад, схватившись за нос.

– С ума сошла? – орал он, глядя как сквозь пальцы капает кровь. – Ты мне нос разбила!

-Я тебе не только нос разобью лоший проклятый! Я тебя сейчас так разукрашу, что девки тебя вообще стороной обходить будут!

Услад попятился назад, отступая под гневно сверкающими глазами Славы. Наступив на мягкую земляную кочку, не удержался и рухнул на спину. Слава нависла над ним, тяжело дыша и уперевшись руками в бока. Ей так хотелось уничтожить его, стереть в порошок. Но совесть не позволяла продолжать бить лежачего.

-Знаешь, что, Услад. И хорошо, что тятенька мне мужа нашел. Потому что ты ты – трус. Чем с таким, как ты жить, лучше уж действительно за иноземца замуж пойти. По крайне мере, он ответ держит и словами не разбрасывается.

– Вот-вот, – пробормотал Услад поднимаясь на ноги и отряхиваясь, – права матушка. То ты меня любым зовешь, то к степняку бежишь. А еще меня вертопряхом называешь. Сама-то кто? Как есть волочайка. *(гулящая женщина).

Слава застыла. Черты лица заострились, а губы приоткрылись в беззвучном крике.

-Что? – прохрипела она, медленно наступая на парня, – как ты посмел меня назвать?

Видимо осознав, какую оплошность допустил, назвав ее гулящей, Услад опасливо огляделся по сторонам, ища пути к отступлению.

-Не я, – вскинул он руки вверх и по-прежнему пятясь, – матушка моя так тебя назвала.

-А ты значит повторил? – заорала Слава, бросаясь на него. Тот увернулся и бросился бежать. Девушка побежала за ним, ругаясь на чем свет стоит и проклиная негодника. Углядев на земле какую-то палку, схватила ее и стала лупасить бедного парня по спине, вымещая на нем всю злость и боль от его предательства. Коровы, напуганные бегающими и орущими между ними людьми стали беспокоится. Их мычание тревожно разносилось над полем.