Вскоре после этого в Риме разразилась буря, которая поставила под угрозу не только его славу, но и само его существование. Народный трибун Друз, не решаясь напрямую атаковать узурпации народной фракции, решил достичь своей цели косвенным путём и вернуть сенату часть его прежних прав, предложив закон, который казался столь же популярным, сколь и справедливым. Всадники захватили суды, и он предложил предоставить им вакантные места в сенате, а затем выбирать из этого органа магистратов, которые будут судить граждан.

Другой трибун, Цепион, яростно выступил против этого нововведения, обличая, подобно Гракхам, гордыню и коррупцию сената, и обвинил нескольких патрициев в злоупотреблениях. Друз, продолжая своё дело, решил, что для успеха необходимо заручиться поддержкой народа. С этой целью он потребовал строгого исполнения аграрного закона; и, опасаясь ущемить интересы союзников в Италии, если они не будут включены в раздел, он предложил закон, который предоставлял им все привилегии и права римских граждан. Сенат выступил против, справедливо полагая, что гражданство обесценится, если его раздавать слишком щедро, и что римский народ потеряет свой блеск и величие, если уравняет с собой столько иностранных народов.

Союзники, находившиеся в Риме, всеми силами поддерживали предложение Друза; и страсти, разожжённые этим спором, стали настолько яростными, что некоторые иностранцы оскорбили и избили одного из консулов по имени Филипп, который горячо выступал против предлагаемого закона.

Друз, не сумев провести закон о разделе, хотел хотя бы добиться принятия закона о натурализации; но однажды, возвращаясь с форума, он был убит у дверей своего дома.

Это насилие, приписанное сенату, не осталось безнаказанным. Союзные народы, составлявшие тогда основную силу римских армий, с трудом терпели неравенство, существовавшее между ними и гражданами столицы. Гракхи дали им надежду на получение гражданства, и Друз вновь пробудил эту надежду. У них было много сторонников в Риме; но их поддержка становилась бесполезной, поскольку, как только они осмеливались предпринимать какие-либо шаги в их пользу, римские всадники убивали или изгоняли их.

Итальянские города яростно обличали неблагодарность Рима, который был обязан почти всеми своими завоеваниями их оружию, но отказывал им в награде и участии.

Возмущённые смертью Друза, все эти города объединились и обменялись заложниками.

Первыми народами, взявшимися за оружие, стали луканы, апулийцы, марсы, пелигны и самниты. Заговор был настолько тайным, что в Риме о нём узнали слишком поздно, чтобы его предотвратить. Проконсул Сервилий, находившийся недалеко от Неаполя, узнав о некоторых враждебных действиях жителей Аскула, сделал им строгий выговор; вместо того чтобы оправдываться, они набросились на него и перебили его, а также римлян, проживавших в их городе.

После этого инцидента конфедерация открыто заявила о своих намерениях и направила в сенат меморандум с изложением своих претензий и требований. Сенат ответил, что милости Рима добиваются не оружием, а раскаянием и покорностью. Депутаты удалились, и война была решена.

Со времён Ганнибала Рим не вёл более ожесточённой, кровавой и опасной войны. На этот раз противниками были не варвары, а те самые люди, которые совсем недавно составляли основную часть римских сил. Пустоты, оставленные в легионах столькими офицерами и солдатами, были настолько велики, что для их заполнения Рим был вынужден набирать недавно освобождённых рабов. Эта война получила название Союзнической.

В первой кампании римляне потерпели несколько поражений. В 663 году марсы убили консула Рутилия в засаде. Вид его тела и тел нескольких знатных офицеров, доставленных в Рим, вызвал такое смятение среди народа, что сенат издал указ, предписывающий впредь хоронить на месте всех, кто погибнет в армии. Цепион, сменивший Рутилия, совершил те же ошибки и разделил его судьбу.