- Пожалуйста, останови, я выйду, - проскулила я сдавленно, едва слышно.

- Нет, - огрызнулся Торн. – Отвезу до дома. Как обещал.

Разве он обещал? У меня не было сил спорить или открыть глаза. Я так и ехала, зажмурившись, пока Брендон не заглушил мотор. Я услышала, как он откинул голову назад, не спешил предложить мне проваливать. Снова молчание, которое я прервала снова и сама.

- Это компромисс, Брен. Люк старший тоже хотел похоронить его в Кентукки, но нас рвали на куски, давили. Общественность хотела публичные похороны. Угрожали мне и мистеру Куперу. В ЭлЭй хотя бы могли обеспечить охрану и защиту во время закрытой церемонии. Мы должны понимать, что Люк даже самому себе не принадлежал. Я понимаю твое возмущение, правда. Вы виделись вне Голливуда, но его жизнь была здесь, у всех на виду.  Как и смерть. В любом случае… Уже все сделано. Без твоего участия. Если не можешь понять, то просто смирись, прими это.

Сказав это, я отстегнула ремень безопасности и на негнущихся ногах пошла к дому.

4. Глава 4. Худой мир

Я смотрел на ворота, что отделили меня от Алексис. Долго. Не моргая. Она была права. Первый раз я был согласен с этой ехидной. Каждый ее упрек – по адресу. Да, я струсил. Я даже не пытался найти себе оправдания. Ни тогда, ни сейчас. Когда на экране мобильного высветился ее номер, я уже знал, что Люк погиб, и уже решил, что не поеду на похороны. Алекс звонила мне два дня подряд. Сначала на мобильный, потом в офис. Со своего телефона, с номера Люка, но я не брал. В конце концов, она оставила сообщение моему секретарю и продублировала то же самое в смс и на е-мейл.

Похороны в пятницу. В полдень. Какой же ты урод, Торн.

Я игнорировал и это, лишь заказал корзину лилий с траурной лентой. Я не хотел думать о дружеском долге, о своем обещании, не хотел видеть Люка мертвым, его отца и Алекс в слезах. Знаю, она любила его. Какой-то странной не очень понятной мне любовью, но любила. Я обязан был забыть все, что между нами было, и помочь ей. Но не стал. Я просто напился в тот день, залив совесть хмельным забытьем.

И теперь, после посещения кладбища, после ее слов, глядя на ворота дома Люка, я снова хотел утопить разум в вине. Но совесть уже не позволяла этого малодушия. Вынув из бардачка письмо, я пробежал глазами по строчкам, которые успел выучить наизусть.

Брен, я знаю, что у вас с Лекси непростые отношения, но, пожалуйста, выполни мою просьбу. Когда мы говорили о дизайнере по интерьеру для отеля, я имел в виду свою жену. Прими ее на работу. Она умная девочка, очень талантливая и трудолюбивая. Думаю, ты сам все увидишь и изменишь свое к ней отношение. Правда, дружище, будь с ней добрым. Она заслуживает быть любимой, счастливой. Уверен, вы поладите.

Не думай обо мне. Куп.            

«Что за дерьмо бурлило у тебя в голове, Куп?», - думал я, пока снова и снова перечитывал письмо. Он как будто знал, что умрет, писал его за месяц до смерти максимум. Люк, конечно, еще в колледже иногда удивлял меня странными разговорами о том, что умрет молодым и не видит себя стариком в окружении внуков. Но чтобы вот так ждать смерти, знать о ней. Неприятные выводы сами собой лезли в голову. А у меня не было даже минимальной информации, чтобы их опровергнуть. Но я знаю, где они были. Я всегда обосабливался от суеты селебритис, в которой с удовольствием купался Люк. И иногда Алексис… Она точно знала больше меня.

Черт знает, сколько прошло времени. Несколько часов? Уже темнело.

Я вышел из машины, нажал кнопку звонка.

- Что еще, Брендон? – устало, но не без яда отозвалась Алексис через динамик. – Сводить тебя на звезду славы Люка или в Китайский Театр к отпечаткам пальцев? Давай завтра. Я устала.