Интересно, а как это в действительности происходит у тех самых собак? Выпал и покатился или? Фу-у-у…. Надо у Лельчика потом спросить, она по-любому знает.

— И ты тоже Анжелика, — мило улыбнулась я, представляя, как топчу по полу эти голубые глаза. Стало почти легче. Ну, совсем немного.

— Энджи, — поправила брюнетка, — прости… просто, — девушка вздохнула, приложив руку к груди, — та-а-ак платье жалко, столько за него выложила и теперь лишь на помойку.

— Простите меня! Простите, — заревела в голос, стоявшая позади нее Оля, — я не специально! Я не хотела. Правда. Ох, как мне жаль! Мне та-а-ак жаль.

Громко шмыгнув, Моховина вытащила бумажное полотенчико и уткнулась в него лицом.

Энджи, не скрывая отвращения, скривилась и пошла в туалетную кабинку, напрочь позабыв о сумке.

Мы же с Олей только этого и ждали.

— Подопри дверь, — одними губами тут же прошептала я и потянулась за чужой сумочкой.

Та и правда была маленькой, я вытащила один ролл и засунула внутрь. Места в сумке почти не осталось. Туда, если и поместится штуки три, то все равно станет заметно.

Оля опять шмыгнула и громко запричитала дрожащим голосом:

— Как же так?! Как же так?

Я перевела на нее взгляд и заметила, что подруга смотрит на мусорный бак. Пара секунд — и до меня дошло, что же именно пыталась мен сказать подруга.

Быстро дойдя до бака, я выкинула туда все суши, раскрутив их перед этим и оставив себе кусочки рыбы. Потом торопясь, как ошпаренная, нашинковала этой рыбой сумочку соперницы. Чтобы Энджи не заметила сразу, я заполнила лишь кармашки под замком, а напоследок достала кошелек и впихнула лосося даже туда.

Ольга уже обхохатывалась в голос. Ей было хорошо. Ведь ее смех сейчас по звукам было не отличить от слезной истерики, а мне приходилось сдерживаться. Хотя хотелось смеяться до потери сознания.

Как доктор Зло, ехидно и отвратительно. Или как дятел Вуди.

Боже, что же я творю?

Я вернула сумку на прежнее место за пару мгновений до того, как хозяйка этого в будущем вонючего богатства вышла из туалета.

Заметно успокоившись, Энджи продефилировала к умывальникам походкой от бедра и, не обращая внимания на хрюкающую от смеха в бумажные полотенца Олю, посмотрела через отражение в зеркале на меня.

— Что за повод?

— Ты о чем?

— Ну ты в платье, еще и выглядишь так, что не узнать. Макс все время говорил, что ты тот еще сорванец. — Брюнетка растянула губы в лицемерно-добродушной улыбке.

Мне стало обидно. Я прекрасно понимала, что Вольский не видит во мне женщины, но чтобы так…

— А вы что, до сих пор вместе?

Я задрала брови так, что лоб заболел от напряжения. Все-таки актриса из меня аховая. Надо взять пару уроков у Моховиной. Или у той же Энджи, вон как перекосилось ее красивое, но размалеванное личико. И несмотря на это, она сдержалась, взяла себя в руки и практически не показала, что мои слова ее задели. Значит, не все гладко в их отношениях. Значит, у меня есть шанс. Только вот на что? Глупая я. Глупая.

— Конечно, вместе.

— Извини, не хотела тебя обидеть. Просто Максим всегда домой приходит один, и дядя Женя даже отмечал коньяком ваше расставание. — я пожала плечами, скидывая с себя напряжение, образовавшееся из-за ненужных мыслей. У меня сегодня праздник — выпускной. Вступление во взрослую жизнь. Так что нечего забивать голову этим никому ненужным трагизмом. Пошутили и хватит. Вон даже Оля перестала хрюкать.

— Ты, наверное, понимаешь, что Евгений Федорович не в восторге от меня. Потому и не прихожу. И что он отмечал, понятия не имею. А ты так и не ответила, что за праздник?

— Выпускной, — сквозь зубы ответила я.