– А ты не звони! Вот ещё! Пусть катится.

Аня покивала соглашаясь:

– Сегодня вместе пойдём. Ладно?

– Смотри у меня! Согласилась, так держись. А то за проходной побежишь к нему, как на привязи.

На проходной девушек ждал сюрприз. Нет, Вадим так и не пришёл. Зато нарисовался новый Люськин знакомый на серебристом Хендай Солярис. Шалунья даже присела, когда её окликнули.

– Фома! Глазам не верю! Ты как…

– Говорил: найду, – невозмутимо ответил полноватый парень с зализанными светлыми волосами, и привлёк смеющуюся девушку к себе, – садись.

– Я с подругой.

– Нет-нет, – смутилась Аня, – мне тут недалеко, добегу.

– Прошу, леди, – распахнул перед ней заднюю дверцу автомобиля Люськин ухажёр, – нам не жалко.

Кузницина забралась в салон и не удержалась, глянула туда, где обычно ждал её Вадим. Неужели так и не пришёл? Эх, зачем она его не слушала тогда? В самом деле, на обследование лёг? Почему тогда не звонит? Не должны телефоны-то отбирать. Видно, крепко обиделся.

За окошком автомобиля проплывали тусклые фонари, раскачиваемые ветром деревья, редкие прохожие. Аня размышляла о том, как ей теперь добираться домой после второй смены, нельзя же злоупотреблять добротой Фомы, который пообещал заскакивать за девочками каждый вечер. В конце концов, он за Шалуньей заскакивает, Анюта явно лишняя. Новоиспечённая парочка ворковала, а Кузницина чувствовала себя премерзко. Хоть её дом недалеко, высадят и поедут одни, но всё-таки одалживаться каждый вечер Анна не собирается. Придётся отцу заезжать за ней после второй смены – повторять эксперимент с пятничным путешествием сквозь собачий строй, не стоило. Представилась реакция мамы, которая начнёт рассуждать об Анютиной беспомощности и неумении «удержать мужика». И будет права. Не сумела удержать Вадима. Не сумела.

Результатом недельных терзаний стал звонок на домашний телефон мамы Вадика. Надо расставить точки над Ё, как говорит Люськин дружок Фома. Аня в душе надеялась, что недоразумение разрешится, и они с Вадимом останутся парой. Пусть неофициально, пусть урывками, но так, чтобы он был рядом, не важно – в реальности, мысленно или в ожиданиях. Лишь бы считался её другом. Не права Шалунья, даже рассорившись со своим парнем, Аня не почувствовала себя свободной, да и других соискателей её руки пока не наблюдалось.

Родители уехали на дачу ночевать, Аня заявила, что ей хватило прошлых выходных, так что побудет дома. Как только дверь за матерью закрылась, подошла к телефону. Анюта раньше не звонила на этот номер, но помнила: цифры совпадали с годом её рождения. Вадим радовался этому факту по-детски. Говорил – судьба. Хотя, какая тут судьба? Полным-полно девушек, Анютиных ровесниц.

Трубку взяли сразу. На том конце провода прозвучал женский голос:

– Да… Кто?

– Здравствуйте, можно Вадима? – сказала Аня и услышала всхлипывания.

– Анечка? Это ты?

– Да. Вы мама Вадика?

Они никогда не встречались, но девушке отчётливо представилась нестарая ещё женщина, с седеющими, собранными в пучок волосами и заплаканным лицом.

– Ты не знаешь, деточка?

– Что? Он в больнице? Вадик говорил про обследование...

– Поздно. Слишком поздно. – Женщина уже не могла сдерживать рыдания. – Вадик умер в позапрошлую пятницу.

– Как?! – Аня с трудом выговаривала слова, чуть шевеля непослушными губами: – Я видела его… то есть, во сколько он умер?

Услышав ответ, продолжала спорить:

– Я тогда получила эсэмэс от него. У меня сохранилось…

– Шла операция, не мог Вадюша послать тебе сообщение, был под наркозом. Это кто-то другой. Анечка, прости, я не в состоянии говорить… Но ты звони мне иногда, хорошо? У сына никого кроме тебя не было.