— Но в лес мы не только поэтому не ходим, — произнес он загадочно и замолчал в ожидании расспросов.

— Я бы тоже туда не пошла, — Зоя отвлеклась от игры. — Я и так леса боюсь, а у вас он вообще жуткий. Страшно подумать, кто там водится.

Егор довольно закивал:

 — Там водятся волки, кабаны, лисы и зайцы, а ещё оборотни и доппельгангеры.

— Это ты только что придумал? — рассмеялась Зоя.

— Не веришь, да? Спроси у Амелина — это он мне первый об этом рассказал. Поначалу я тоже не поверил, конечно.

— Я не знаю, кто такой Амелин, но этих всех выдуманных тварей я не боюсь. Я боюсь людей.

Макс прицелился и попал смятой в шарик салфеткой ей в вырез блузки. Зоя возмущённо взвизгнула, без стеснения сунула руку за ворот, вытащила шарик из лифчика и с силой отправила его Максу. Шарик летел мимо, высоко над его головой. Но Макс поднял руку и не глядя поймал.

— Мы хотели там кино снимать, но, может, и не будем. Любишь кино? — Егор повернулся ко мне.

Я кивнула.

— А что любишь?

— Я люблю артхаус и авторское кино. То, которое «не для всех».

По правде говоря, мои глубоко интеллектуальные мама с папой смотрели только такое. Потому что «исковерканная мировая мифология» и «переписанная история» прокатного кино вызывали у мамы культурный шок, а у папы, по его словам, отрыжку.

С детства я впитала, что хорошее кино — это то, в котором ничего не понятно, и когда по десять минут в кадре находится предмет, который обязательно что-то символизирует. После просмотра такого кино родители часто долго обсуждали его, разгадывая, как ребус.

— Ого. Круто, — Егор придвинул стул ко мне. — Классно, что ты разбираешься. Я тоже люблю кино. Только я его снимаю.

— Настоящее?

— Разве бывает игрушечное кино? — он развеселился. — Самое что ни наесть реальное. Только в формате веб-сериала. Сейчас это самый тренд. Одна серия — не больше пятнадцати минут, чтобы в метро удобно было смотреть. Мой друг Марков говорит, что если снимать такое в качестве рекламного проекта, то это самое выгодное, что только можно представить. Ты получаешь деньги от спонсоров и одновременно зарабатываешь на самом контенте в сети с минимум вложений. Достаточно одной или двух локаций…

— Петров! — громко одернул его Влад. — Давай ты про своё кино потом расскажешь?

— Хорошо, — прилежным взглядом Егор обвёл всех и наткнулся на Артёма.

Тот же с пристальным ожиданием смотрел на меня, я улыбнулась ему в ответ.

— А ты хотела бы сняться в кино? — зашептал мне на ухо Егор, но его прервал заливистый Зоин смех. Салфетка, которую она запустила в Макса, повисла на вилке, зацепившись за зубчики.

— В четвёртой серии. В ужасах. Мне нужна пара, — продолжал Егор. — Любовная сцена вначале. Спортсмен и красавица. Все дела. Ну, ты понимаешь…

— Не очень.

— До этого мы планировали обойтись без девушки в кадре, но это, конечно, не то… У нас есть Настя, но у неё главная роль в другой серии. Ты же хочешь сняться в кино и прославиться?

— Нет, спасибо. Я не умею изображать других людей.

— А подруга твоя? — Петров кивнул на Зою. — Она согласится? Мне нужны красивые лица. Особенно девушки.

Он повернулся к Владу:

— А что, если я буду спортсменом, а свою роль отдам Якушину?

— У тебя в сценарии написано: мускулистый и мужественный. Это явно не ты, Петров.

— На себя намекаешь?

— Больно надо. У меня твоё кино в печёнках сидит.

Внезапно Зоя вскрикнула и подскочила. Стул, на котором она сидела, опрокинулся, смеясь, она бросилась к Максу. Тот рванул от неё. Они с топотом обежали вокруг стола и выскочили в коридор.

Егор громко и радостно расхохотался.

— Ты чего? — подозрительно покосился на него Влад.