Зарегистрировавшись и скинув багаж на руки подбежавшему портье, я решил направиться к океану. Как было написано, не более ста шагов. Я точно прошел все двести, но это совсем не напрягало. Передо мной на добрую сотню метров протянулся пляж, а дальше к горизонту, как в бесконечность уходило зеленоватое пространство воды, а там с ним соединялось голубоватое небо. Небо начинало темнеть, и быстро падающее в Аравийское море солнце бросало ярко красную дорожку прямо к моим ногам.

А еще говорят, бесконечность невозможно вообразить. Да вот же она.

Ко мне подбежала средних размеров страшненькая собачка, при этом ее мордочка мне улыбалась. Мне и угостить-то ее было нечем. Она миролюбиво и снисходительно дала себя погладить и побежала дальше по своим собачьим делам. А я дошел до воды, сел так, чтобы она немного щекотала мне пятки и стал смотреть туда, где одна стихия соединялась с другой…

Когда я вспомнил себя и то, где я нахожусь, вокруг стало заметно темнее. То ли это безмятежность океана, то ли воздух этой древней страны – но как же легко мне всегда было здесь расслабляться, отбросив всю суету жизни, в том числе и свои собственные мысли и переживания. Я решил здесь пробыть как минимум три дня. Белый песок и красота мира в этом месте поражали и сглаживали раны последних дней.

«Ну, и хорошо, – подумал я, – сразу поужинаю, потом в свой номер, и спать!»

Не успел я вернуться на ресепшен этого нескромного заведения, как мне навстречу выбежал мужчина средних лет под стать той собаке на пляже: чрезвычайно некрасивый и на редкость приятный, вызывающий острую неконтролируемую симпатию. Это был совладелец отеля.

– Простите, сэр! Здравствуйте, сэр! Какая радость, сэр, что вы, наконец, здесь. Мы ждали вас еще днем, а вас всё нет и нет. У нас совершенно не было никаких ваших данных, сэр, и мы не могли с вами связаться. Какая радость, что вы здесь, сэр.

Его лицо светилось такой радостью, что сомневаться в искренности его слов было бы свинством. Правда мне не была понятна его обаятельность в мой адрес, поскольку о моем приезде он не мог знать. Но отказываться от такой встречи я не стал.

– Позвольте мне проводить вас, сэр. Я покажу вам ваш люкс…

– Здравствуйте, – наконец вмешался я. – Пожалуйста, не беспокойтесь,

это я приехал поздно. И, пожалуйста, не надо номер, можно сначала поужинать?

Возможность покормить гостя обрадовала его еще больше, если это только было возможно. Не прерывая своей речи, состоящей из слова «сэр» и изъявлений своей радости, он проводил меня на небольшую веранду, где было накрыто несколько столов. Здешнее убранство было весьма шикарным, но таким же милым, как здешние животные и люди.

Не прерывая своей речи, он усадил меня за стол и удалился. На веранде я был в гордом одиночестве.

Мне не удалось насладиться тишиной и хаотичной гармонией окружающего мира. За моей спиной довольно громко разговаривали трое, женщина и мужчина, и время от времени к ним присоединялся тоненький капризный голосок, видимо, их ребенка. Они говорили на повышенных тонах и постоянно покрикивали на ребенка, стоило ему издать хоть слово. Я повернулся. Метрах в пятнадцати была аналогичная веранда, где было чуть больше людей, и интерьер был несколько скромнее. Разговор этой троицы был полной противоположностью речи благоречивого совладельца. Радостью здесь и не пахло, а пахло раздражением и показным высокомерием. Но интересным были не интонации, а язык. Мой родной язык. Кажется, это была семья из России.

Мой хозяин вернулся со служителем кухни, который нес огромный деревянный поднос, а на нем копошилась целая гора зеленоватых морских чудищ: раки разных размеров, осьминожки, каракатицы, рыба нескольких видов.