Томе же тяжелее всего давалось отсутствие горячей воды, личной ванной комнаты, туалета, набитого любимой едой холодильника и… отсутствие предметов, способных издавать музыку. Недостаток музыки не позволял скрасить монотонный труд, поднять настроение и просто насладиться мелодией и ритмом по своему желанию. Местных песен она ещё не знала и редко слышала, поэтому приходилось напевать себе под нос знакомые мотивы.

Сначала на её тихое мычание косились, а потом оценили по достоинству. Уже к следующему вечеру, Юби сидела рядом и пыталась подобрать мелодию «Оды радости» на местном музыкальном инструменте, похожем на гусли.

К вечеру Тамара без запинки с воодушевлением наигрывала простенькую мелодию, пришедшуюся неискушённой местной публике по душе. Всё благодаря тому, что пять лет потратила на музыкалку. Однако лишний раз она старалась не пугать людей новыми знаниями.

Вспоминая о близких, об папуле, мамуле, сестрёнке, Тамара всхлипывала от тоски. Не было рядом и Вадика, который решал её проблемы. Одна, совсем одна.

«Когда вернусь домой? И вернусь ли?» – каждое утро, просыпаясь на жёстком ложе в каменной пещере, к ней с разочарованием приходило осознание, что чуда не случилось и придётся снова выбивать себе место под новым солнцем.

Высокий, здоровый, как бык, мужчина с лопоухими ушами, который швырял разбойников чудищу, оказался родственником Та. Он относился к Томе настороженно. Когда его долгие испепеляющие взгляды надоели и стали выводить из себя, она скорчила гримасу. Ошеломлённый Вапл нахмурился, забормотал под нос ругательства и после случившегося несколько дней не попадался на глаза, а когда вновь столкнулись, был не один.

Его спутником оказался высокий худой юноша неприметной внешности, с узким высокомерным лицом. Тонкие, по-женски поджатые губы и отчётливо носогубные складки наталкивали на мысль, что характер у него скверный. Взгляд из-под полуопущенных век тоже неприятный. Тамаре он сразу не понравился.

Заметив, что его разглядывают, спутник выпятил грудь колесом и напустил на себя важный вид.

«Надулся воробышек, чтобы петухом стать», – усмехнулась она.

Незнакомец, увидев усмешку на её лице, разозлился. Тамара повернулась к нему спиной и гордо удалилась, демонстрируя своим видом, что он ей неприятен.

***

Когда Тамаа ушла, Коном возмутился:

– Что она о себе возомнила? Страшная, нищая, с гонором. Избить бы палкой, чтобы мозги на место встали, – раздражённый, он не следил за языком и не замечал, что его речь возмутила Та.

– Не ожидала от тебя таких речей! – строго произнесла она. – Если считаешь её недостойной и желаешь найти богатую невесту, не понимаю настойчивости, с которой ты так желал увидеть Тамаа.

– Тхайю! – резко поправил молодой человек. – Я хотел увидеть Тхайю, а не какую-то Тамаа!

– Если ты испытывал чувства к Тхайе, почему я их не заметила к Тамаа. Или их и не было?

– Мне не нужна ненормальная! Теперь-то вижу, правду люди говорили. Я разрываю помолвку и требую возвратить мои подарки.

– Это какие же? – Её тёмные глаза недобро сощурились. Она едва сдерживалась, чтобы не выставить Конома прочь. – Раковину?

Услышав замечание Та, Вапл хмыкнул. Сопровождая Конома, он стал свидетелем, как тот выбирал дар среди груды поломанных раковин, что торговец отдавал почти задаром.

– Она их любит, – прошипел задетый юноша.

Вапл заинтересованно наблюдал за беседой. Мелочный, мстительный Коном ему не нравился, но ради доброго дела и просьб уважаемых женщин, согласился привести его к Та. Так уж Хуле и Ба было интересно, как отреагирует на появление жениха Тамаа. Обрадуется ли? В душе́ они надеялись, что Коном поможет потерявшей память невесте вспомнить прошлое. Однако вышло иначе.