Неожиданно толстяк что-то пробубнил басом, и мужчины рассмеялись, кроме того, который не переставал сверлить ее глазами. По его лицу читалось, что он готов вместо мутанта, съесть ее живьем. Потом, махнув рукой, Хула позволила удалиться.

Оказавшись в коридоре, Тома прислонилась к стене и закрыла глаза.

Та говорила что-то утешительное, но она все равно ничего не понимала.

4. Глава 4

Хула задумала привести Тамаа на совет Равных не просто так. Исполняя обязанности старейшины дольше, чем кто-либо другой из пятерых, она умела действовать продуманно, взвешенно, не поддаваясь влиянию эмоций. И сейчас как раз время проявить характер, представить ту, что может дать надежду и объединить Равных.

Совет пяти старейшин управляет Туазом, совместно принимая решения, но в тот раз все с ума посходили. Она бессильна и не может воззвать к разуму других Равных из-за их жажды богатства и роскоши. Да, Сант поддержал её, Хулу, но их всего двое против трёх.

И вот как итог, глупость и жадность троих грозит оставить город без защиты Ордена.

Когда трое Равных давали согласие на отправку каравана по контрабандным тропам, они наделись на удачу. Только не рассчитали, что неучтённые товары из тайного каравана без защиты Ордена – лёгкая пожива для разбойников. Караван, конечно, разграбили, а пожаловаться на грабёж пустынников невозможно, ведь преступив закон, старейшины лишились покровительства закона.

Часть каравана чудом уцелела, но вернулась с раненным Тапусом, которого бросили пустынники. Теперь зверь, свидетель вероломности, живёт в общине, требует непомерных трат. И как ни посмотри, оправдаться перед орденом не выйдет.

«За погибших, за нарушение законов Брат спросит строго", – размышляла хмурая Хула, бредя на совет. Тревога её охватила сильнее, когда она узнала от жрицы, что Брат намерен посетить Туаз раньше, чем через четверть!

И нет бы покаяться перед его приездом, обрести мир, как-то уладить вражду – вместо этого между Равными возникла непримиримая неприязнь, с каждым днём набиравшая силу и усугублявшая и без того шаткое положение. И причину её Хула не могла понять.

«Не выйдет у глупцов избежать возмездия», – она в этом была уверена.

«Совершая постыдное, помни, оно скоро станет явным», – так говорила её мать, и Хула всегда совершала поступки, следуя этому принципу. Она не гналась за роскошью, не боролась за право быть лучшей, потому что с детства поняла, ничего постыдного не утаить. Единственное, на что Орден закроет глаза и отложит возмездие, так это за проступки, совершённые во благо города, жителей, Ордена и Отца. Но рано или поздно накопленные грехи обретут невыносимую тяжесть, и время расплаты придёт. Вспомнив о Тхайе, бредущей следом, Хула покачала головой.

"Глупцы не понимают, что, пытаясь избежать возмездия, они лишь больше запутываются в сетях лжи и обмана. Повезло, что девчонка осталась целой. Одним грехом меньше. И хорошо, если она действительно окажется поводырём, – Хула нахмурилась, вспомнив, что говорили о Тхайе.

Недавняя кража бус, в которой её обвинили, несомненно, дело тёмное. Оно стало ещё одной причиной, по которой Равные рассорились и перестали доверять друг другу. Вряд ли девчонка сама додумалась совершить кражу, кто-то должен был надоумить её, направить, но бедняжку поймали и строго наказали. Но справедливо ли?

Остаётся дождаться приезда Брата. Он узнает тайну, почему кто-то жаждал избавить от Тхайи и накормить ею Тапуса; какую тайну хотел утаить в секрете?

Добралась до зала Хула в скверном настроении и, когда начала речь, её голос звучал жёстко:

– Я собрала вас, Равные, чтобы сообщить: меньше чем через четверть нам придётся держать ответ перед Братом!