– Остановись, Ким! – окликнул мальчика изумлённый диакон – Тут что-то не так.

Я заподозрил неладное, тотчас велел Ифелу остановиться. Остановился и Кимаир. Тогда, к ещё большему удивлению Ивана, тропа растворилась в воздухе, точно тень.

– Я слышал об этом, когда был ещё ребёнком, – припомнил диакон. – Матушка Ксенья упоминала о некой тропе, что появляется у берегов Светлояра, только когда по ней кто-нибудь идёт. Она говорила, что эту тропу проложил супостат Батый, когда подступал со своим полчищем к стенам града Сияна.

Кимаир понял, что Иван говорит о городе, за которым я их и отправил сюда.

– Брат Сиан! – позвал он, в надежде, что тот где-то рядом.

– Он тебе не ответит, – предупредил я. – Пропусти Ивана вперёд!

Пусть один идёт к озеру.

– Как я ему это объясню? – недоумевал Кимаир.

– Попроси его напоить коня, – предложил я. – Скажи, мол, твоя очередь. А сам тут подожди, сделай вид, что готовишь привал, разведи костёр…

– Здесь нельзя, – ответил мне Кимаир, и провёл рукой по сухим колосьям.

Затем, он подошёл к Ифелу и прильнул лицом к морде коня.

– Его напоить всё равно надо, – повторил он за мной, как сумел.

– Да, нужно к воде, Ифел давно не пил, – согласился Иван. – Но к озеру идти он отказывается.

– Идите ты, – предложил ему мальчик.

Он отвязал от седла пустой кожаный мех и протянул Ивану.

– О, ничего себе, раритет! – удивился тот. – Ты где взял такой? Сам что ли сделал?

– Твоя очередь, – неумело произнёс Кимаир, но Иван, похоже, понял его, и спешился.

– Хорошо, подождите здесь, – согласился он. – Я схожу и вернусь, с Божьей помощью.

Сказав это, Крепцов поспешил к озеру через поле и загадочная тропа тотчас протянулась от его ног вперёд, зарастая позади него, будто её и не было. Оставив собрата, я проследил мысленным взором за диаконом, который уже подходил к воде. Берег со стороны высохшего поля был почти отвесным, хоть и не очень высоким. Жёлтой бахромой по самому его краю висела сухая трава. Иван осторожно спустился и, наклонившись, опустил в воду мех.

– Вода здесь такая же чистая, как молитвы и помыслы братии нашей из града Сияна, – подумал он вслух, наполняя мех. – Во истину, имело здесь место быть сие чудо Господне.

Тем временем, в доме Краевых, Катя проснулась от щебета лесных птиц.

– Тихо вы, – пристрожилась на них девочка, быстро вставая.

Она прикрыла окно, и поглядела на широкую застеленную тафту, где спала Амина. За окном, предательски закричал соседский петух.

– Ну, вот… – огорчилась Катя, увидев, что он всё же разбудил девочку.

– Уже утро? – спросила та, потирая глаза.

– Да, только очень раннее, – ответила Катя.

– Это для вас, городских, – деловито сказала Мина. – А мы всегда с петухами встаём, и сразу во двор.

– Тут во дворе кормить некого, – улыбнулась Катюша. – Спи себе…

– А пойдём к лесу? – предложила Амина, уже соскочив с постели – Погуляем, пока там роса и свежо.

Кате эта идея понравилась. Она и сама истосковалась по летней прохладе, но ей как-то и в голову не приходило гулять спозаранок. Девочки быстро оделись, обули кроссовки в сенях, и выбежали на пока ещё свежий воздух.

Набрав воды, Иван поднял мех, распрямился и хотел уже подниматься на берег, как вдруг увидел там кудрявого белокурого мальчика в длинной русской рубахе из белой пеньки, и в таких же пеньковых штанах под нею. На плече у мальчонки висела белая тряпичная сумка, и так сияла в рассветных лучах, что казалось, она была соткана из атласа. Иван немного обомлел от увиденного, но после сообразил, что это, должно быть, один из аниматоров, или помощников в здешнем музее. Я же, в отличие от него, сразу признал в этом мальчике воплощение светлого града Сияна, и только дивился, глядя на его румяное лицо и золотисто-русые, почти жёлтые, кудри. Он подал диакону руку и помог быстрее взобраться к нему на отвесный берег.