Детектив, или правильнее будет сказать агент, выглядел странно. Его волосы стали значительно короче, но лежали неровной шапкой, оттеняя потемневшие до мрачного свинца глаза с расширенными зрачками. Боль или наркотики? Что-то подсказывало – боль. Меж бровей прочертилась морщинка, губы будто стали тоньше, а под глазами залегли еле различимые тени. На скуле розовел свежий шрам. Незначительные мелочи по отдельности, вместе они складывались в неприятную картину, и привыкший примечать мелкие детали криминалист напрягся.

Вопрос «что с ним, черт возьми, произошло» на некоторое время вытеснил все остальные. Ник подошел к столу и замер, не решившись сразу подать детективу руку. Грин поднял на Туттона взгляд. Он явно стал жестче. Хотя куда уж жестче? Аксель перевернул устои Спутника-7, за короткий промежуток времени вскрыв множество шкафов с коллективными скелетами. Но сейчас он выглядел еще более опасным, чем тогда. Еще более непримиримым, категоричным, стремительным и злым. Темно-синие глаза выжигали душу в то время, как душа самого Грина скрывалась под маской практически вызывающей жесткости.

Наваждение схлынуло, воспитание взяло верх. Туттон протянул руку и не вздрогнул, ощутив крепкое рукопожатие Грина. Ладонь бывшего детектива оказалась сухой и горячей, а хватка показалась чуть более слабой, чем обычно.

В расширенных зрачках явно билась боль.

Нику снова стало не по себе, но времени на сантименты не оставалось. Лиза занималась переездом, дети уже носились по новому дому, агенты рассредоточились по кварталу, обеспечивая безопасность его семье, а сам он приехал сюда с документом, который ему вручили при выезде из Спутника-7. Временное удостоверение с четвертым уровнем доступа (еще бы кто-то объяснил, что это значит) смотрелось пафосно и строго. Теперь Туттон служил не в полиции.

Потеря всей семьи за короткий срок наглухо отбила лишнее проявление эмоций и стремление соблюсти приличия. Ник сосредоточился на семье и до смерти хотел занять чем-нибудь мозги, которые почти не требовались в их маленьком городе. На предложение поработать в Агентстве он согласился мгновенно, не успев осознать, подумать, проанализировать. Он ухватился за возможность, как наркоман за дозу.

Ведь после отъезда Грина интересной работы не было. Жизнь стала ярче благодаря семье. А вот работа превратилась в чистое уныние.

– Здравствуй. – Голос Акселя тоже изменился. В нем появились напряжение, странная хрипотца.

– Здравствуй. Спасибо за прием.

– За это благодари не меня.

– Что с тобой произошло?

Грин вздернул бровь в притворном удивлении, но не ответил. Вместо этого он жестом позвал официанта, озвучил ему заказ и посмотрел в окно, будто проверяя, что их действительно никто не побеспокоит.

– Тебе предстоит включиться в расследование длительностью больше десятка лет. Это чистый «глухарь» с десятками трупов, играми разума. Без корней, без причин, без следствий и достоверных улик. Мы имеем дело либо с гением, либо с группировкой.

– И что они хотят?

Аксель не ответил, будто почувствовав, что их уединение нарушат – через несколько секунд появился официант с напитками. Он поставил перед мужчинами кофе, убедился, что все в порядке, удалился и задернул ширму, отделявшую импровизированную кабинку от остальной залы кафе.

– Мы не знаем, – продолжил разговор Грин.

– Кого убивают?

– Между жертвами нет ничего общего. Либо это общее мы не нашли. Убивают руками разных людей.

– Не понял.

Николас рефлекторно пригубил кофе и прикрыл глаза, наслаждаясь его вкусом. И вздрогнул от глухого стука – на стол легла толстая папка. Аксель открыл ее на первой странице и подтолкнул поближе к коллеге.