– Не замечаешь, да? – голос совсем рядом вкрадчиво так прозвучал.

А я все равно вздрогнула. Как он так умудрялся: только что был там, один момент и уже здесь. Вжав голову в плечи, развернулась к нему и испуганно захлопала ресницами. Изображать неожиданную встречу, мне было не в первый раз, и очень надеялась, что получилось довольно натурально. Или нет? Не могло такого быть, эта сцена мне всегда удавалась.

– Здравствуйте.

Но, как оказалось, все получилось ладно только на мой взгляд. Егор препротивно ухмылялся, прищурив подозрительно глаза.

– Все играешься? Пацанку из себя строишь?

Я с недоуменным видом окинула себя критическим взглядом с ног до головы, особо задержавшись на округлостях бедер и груди, выгодно подчеркнутых майкой и бриджами. Тоже мне, мол, нашел пацанку.

– В каком погорелом училище ты училась? Артистка! – интонации в его голосе подозрительно напоминали мне родную сестрицу, и сразу стало как-то неуютно, эти двое, оказывается, могли пошатнуть мою веру в себя.

– В чем дело? – обиженной гримасой пыталась дать понять, что со мной надо помягче.

– Двигай уже, дома поговорим, – развернул меня за плечи и еще подтолкнул в спину в сторону подъезда.

Вот такой у меня опекун в этом городе. Хочет, хватает, хочет, толкает. А где охрана, хотелось бы знать? Я осуждающе покосилась на Мальву. Сторожевая собака, ничего не скажешь! Она бодро вышагивала рядом и даже радовалась, что мы перестали стоять на солнце столбами и прошли, наконец, в прохладу парадного.

– И нечего собаку нервировать, – тут же раздался его голос за спиной. – Знаю я эти взгляды… – вот, ведь, все углядел. – Ничего-то она не должна меня грызть. Затаскала псину по жаре, она еле лапы передвигает.

Стало особенно обидно, что эта четвероногая предательница и, правда, начала вздыхать, понурив голову, всем видом с ним соглашаясь. Спелись, одним словом. Когда же я просмотрела переломный момент в их отношениях? Как было славно в начале знакомства этих двоих! Рыки, ощетинившийся загривок. Попробовал бы он тогда распустить руки, сразу бы оказался на земле.

– Может, откроешь уже дверь? Или снова ключи потеряла? А то, могу помочь и своими открыть.

– На счет твоих ключей от моей квартиры! – теперь я по-настоящему рассердилась. – Верни! Это неправильно! Отчего ты вообще решил, что…

– Не верещи, – сказал коротко, спокойно. А я уже знала, по тону, что это все: спорить бесполезно.

Мой праведный гнев кипел внутри. Что толку изливать его, если перед тобой непробиваемый истукан. Только и позволила себе самую малость: швырнула босоножку с ноги в угол прихожей. А потом прошлепала босиком на кухню, чтобы налить Мальве воды в миску.

– Солнышко мое пить захотело, – заворковала перед Мальвой. – Милая моя, водохлебушка!

Собака усердно вылакала все до дна, расплескав изрядно на пол, и мне пришлось топать в ванну за тряпкой. Проходя мимо комнаты, украдкой заглянула туда, предполагая, что Егор, как всегда, уселся в кресло. Пусто. Оказывается, он встал у окна и смотрел во двор. Ну и пусть стоит, раз ему делать нечего. Я снова вернулась в ванну, прополоскала тряпку, развесила ее сушить, а потом подумала и крутанула кран, решив набрать воду.

– Ай! – подпрыгнула от испуга, когда мужская рука через мое плечо накрыла кран и перекрыла воду.

– Что, ай? Я тебя жду для разговора.

– Не надо так подкрадываться…

– Не надо испытывать мое терпение.

И, правда, гневался. Схватил за руку и выпихнул из ванной.

– Мне на работу надо скоро, – надула я губы.

– Именно о твоей работе и хотел поговорить.

Мы прошли в комнату, и я успела занять единственное кресло. Ему оставалось стоять или сесть на панцирную кровать, бабушкину гордость. Это был такой металлический монстр с периной и пирамидой подушек, прикрытой кружевной накидкой.